Мальчишка в юбке Глава 5. Инженерная школа

Директор с подозрением смотрел на меня, а я глупо улыбалась и мяла край камзола, надеясь на лучшее и молясь о том, чтобы меня не раскрыли. Утро выдалось сумбурным: я едва позавтракала и не успела погладить себе рубашку, так что ощущения были не самые приятные.

— Значит, говорите, хотите учиться? — директор встал и медленно двинулся по кабинету. Туда-сюда, туда-сюда… Его каблуки размеренно стучали по паркету и заставляли меня буквально изнывать от нетерпения и страха. — Поздновато спохватились, уже как несколько недель прошло с начала года.

— Я п-попал в передрягу, — дрожащим голосом ответила я, ужаснулась своего дурацкого тона и, подтянувшись, продолжила уже более спокойно. — Видите ли… Моя карета задержалась по дороге в Москву… Мне пришлось ждать помощи несколько дней, поэтому я опоздал… Но я надеюсь на вашу снисходительность.

— Неизвестный юноша без рекомендаций и с удивительно неправдоподобной историей, — директор усмехнулся. — Что может быть лучше? Вы должны меня понять, э-э-э… — он заглянул в документ. — Александр Григорьевич… Я имею полное право не верить вам.

— Я понимаю! — с горячностью воскликнула я. — Но послушайте! Неужели мое желание учиться пропадет зря… Не ждать же мне год, в самом деле… Возьмите, я вас очень прошу!

— Да вы ещё совсем мальчишка, какой прок мне брать такого юнца? В младших классах у нас юноши хоть на полгода, но старше вас.

— Ах, полгода — это такая мелочь! — во мне проснулась мамина картинность, иначе я сей вздох и манерно закатанные глаза назвать не могу. Впрочем, мне бы поаккуратнее, все-таки это больше женские штучки… — Я уже взрослый самостоятельный человек! А уж в умении фехтовать и стрелять обойду ваших лучших учеников…

Зря, Саша, очень зря, но отступать было поздно. Директор рассмеялся, подкрутил седые усы и сказал:

— Что ж, раз вам так хочется доказать свои способности, — дерзайте! Я вам даже шпагу выделю ради такого случая. Победите на поединке лучшего нашего фехтовальщика — поступите учиться в этот же день. Ну как, слабо?

— Согласен, — процедила я сквозь зубы. — Показывайте вашего гения.

— Что ж, следуйте за мной.

Мы вышли из кабинета и побрели по темным коридорам. Атмосфера тут была, мягко говоря, мрачная, но спокойная, даже душевная в некотором роде. Я уже почти обвыклась и без опаски глазела по сторонам. Наконец мы дошли до рапирного класса, и директор любезно пропустил меня вперед.

— Господа! — он похлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание, и, когда студенты выстроились в шеренгу, указал рукой на меня. — Сегодня ваши ряды могут пополниться на одного бойца, но прежде я хотел бы проверить его на прочность. Павел, подойдите к нам.

Я уже мысленно обругала и школу, и жизнь, и друга, который за такой короткий срок прослыл лучшим. Несомненно, передо мной стоял мой Паша. Судя по его глазам, моя выходка с переодеванием не осталась незамеченной, но прочитать эмоцию я так и не смогла: Паша то ли злился, то ли недоумевал, то ли и вовсе усмехался. В любом случае, выдавать он меня не будет, и на том спасибо…

— Что ж, Александр, как и обещал — ваша шпага, — директор любезно одолжил мне оружие. — Ангард!

Мы встали в позиции, взгляд Паши вдруг пересекся с моим, и я ясно увидела в нем одно слово — «не поддамся». В голове завертелись воспоминания о наших прошлых поединках, о бесконечных тренировках и иногда даже ссорах.

— Я не сдамся! — тяжело дыша кричала я, поднимаясь с пола. — Никогда!

— А я не поддамся! — Паша отбрасывал своей шпагой мою и пригвождал меня к стене. — Слабачка! Тебе только с ребенком драться!

— Ах ты сволочь! — я забывалась, и в бой уже шли ноги, кулаки, все, что можно…

Папа слушал о наших дурацких дуэлях и каждый раз качал головой, а однажды не выдержал:

— Вам что, делать нечего? Дочь, тебе не надоело проигрывать?

— Я обязательно стану лучше него!

— Тогда бери шпагу.

Я опешила, но шпагу взяла, и с того дня папа серьезно занялся моими тренировками. Но из-за отъезда Паши я так и не успела сразиться с ним, а тут такая возможность, а так не вовремя! На кону всё! Лишь бы папины уроки помогли…

Мы начали. Шпаги резали воздух, поминутно сталкиваясь, но не клонясь ни в чью сторону. Вот сейчас Паша действительно удивился и даже, кажется, начал гордиться мной, причем настолько, что подпустил к самому лицу и дыхнул прямо в ухо:

— А ты умница, Сашка.

Я воодушевилась, усилила натиск: теперь Паша отступал. Директор молча наблюдал за нами и задумчиво потирал подбородок. Когда я уже готова была прижать друга к стенке, директор встрял между нами и гаркнул:

— Достаточно!

Ученики пораженно смотрели в Пашину сторону, а один из них и вовсе словно раздавился, сломался и канул в лету. Если бы я знала в тот момент, что творилось у юноши в голове… Но чужие мысли скрыты от любопытства окружающих, поэтому я могла лишь догадываться. В любом случае, выглядел ученик потрясённо. «А не заподозрил ли он…» — пронеслась напряженная мысль, но я ее быстренько отмела: еще чего, он ведь даже вблизи меня не видел… А что тогда?

Между тем, директор опустил руку на Пашино плечо и произнес:

— Вы должны признать, Павел, что у вас появился достойный соперник.

— Весьма, — тонко улыбнулся друг, и мои щеки запылали от радости. — Я полагаю, вы примете его в наш класс?

— Верно полагаете. Итак, Александр Лейхтенберг, отныне вы учитесь в нашей школе.

— Благодарю вас! — я растянула улыбку до ушей и встала по стойке смирно. — Я не подведу.

— Очень надеюсь. Что ж, я впишу вас с список учеников, а вы пока можете познакомиться со всеми. Удачи.

Он ушел, а я оглядела класс. Женское кокетство уже дало о себе знать: я выцепила пару симпатичных юношей, но тут снова заметила того самого, который после фактического поражения Паши совсем потерял вид. Сейчас по лицу его бегали желваки, как будто жизнь ему разрушили буквально только что. Я хотела двинуться к нему, но Паша резкой хваткой оттащил меня к себе и снова наклонился к моему уху:

— Ты что тут делаешь, дурочка?

— К тебе приехала!

— Раскроют, мелкая.

— Вякай поменьше, тогда не раскроют.

— Еще и меня обыграла!

— Сам виноват.

— Вечером поговорим, — он отпустил меня.

— Но…

— Лейхтенберг, не стойте столбом, — вмешался учитель, все это время сидевший за столом и почитывавший книгу. — Пусть директор и сказал вам познакомиться со всеми, но на вашем месте я бы сделал это в процессе фехтования.

Мне захотелось пошутить.

— Тогда почему вы сидите?

— Что, простите? — он поднял на меня глаза.

— Я ведь с вами еще не знаком.

Курсанты замерли. Воцарилась полная тишина, даже мух не было слышно. И вдруг в этой тишине раздался хохот.

— Юноша, вы удивительно дерзки для своего возраста, — смеялся учитель. — Так и быть, со мной я позволю вам познакомиться и без размахивания шпагой. Алексей Алексеевич Трошкин, отныне ваш учитель по фехтованию.

— Очень приятно, — я склонила голову.

— Взаимно. А теперь, Александр, все-таки не стойте столбом!

Я улыбнулась и, поклонившись еще раз, умчалась вглубь класса.

— Так-так-так, это что же? Новенький завоевывает любовь Преспокойного Алексея с первой минуты? — справа и слева от меня материализовалось два курсанта, и мне пришлось переводить взгляд от одного к другому каждую секунду. — Такого еще не было в инженерной. Кто же ты такой?

— Я Саша, рад знакомству, а вы?

— Ну, наши имена тебе ничего не скажут, — ученик справа, с рыжей шевелюрой, взял меня под руку. — Но, чувствую, твое имя скоро отгремит на всю школу.

— Да и черт с ним, но вот ваши я бы действительно хотел знать.

— Какой упрямец, — усмехнулся другой, очень походящий на первого, но волос у него был темнее. — А знаешь, что бывает с теми, кто не отвечает на вопросы?

— Фактически я ответил.

— Но фактически не то же самое, что на самом деле. Имя Саша может означать что угодно, но вот…

— Оставьте его, — прогремел голос Паши. — Главные стервятники класса нашли новую добычу? Это ненадолго.

— А что, хочешь забрать его себе?

— Он и так мой, — друг бесцеремонно схватил меня за руку и подтащил к себе. — А вам советую приберечь свои вопросы для кого-то попроще. Я ясно выразился? Свободны.

Их точно ветром сдуло. Я удивленно посмотрела на Пашу.

— Кто это?

— Головная боль, — проговорил сквозь зубы друг. — Все вечером. И прекрати стоять, как будто ты на балу! Ну-ка! Ангард!

В тот день была еще куча бесполезных предметов, как то: астрономия, филология и прочее. Мне с моим математическим складом ума быстро стало скучно, хотелось решать сложные задачи, как, например, те, что мне давал папа. Да, он меня и этому учил. Но Паша пообещал, что завтра я в математике захлебнусь, так что я решила пока успокоиться.

А после уроков мы пошли к Паше домой. Он снял квартиру совсем недалеко от школы, добрались мы быстро.

— Мне хозяйка готовит, так что сейчас будет у нас обед.

— Неужто я поем.

— Ты голодаешь что ли? — Паша поднял брови. — А слуг не придумали?

— Да я… — я обсказала ему ситуацию. Друг рассмеялся.

— Ты как дальше собралась жить без повара? Ты же только кофе и умеешь варить, балда образцовая. Ладно, с этим разберешься сама… Теперь к делу. Что тебя надоумило приехать в школу?

— Ты, — я пожала плечами.

— Как приятно! Я удивлен, что директор и учителя настолько слепы, раз не разглядели в тебе типичную девчонку, пусть и в брюках. Ха, подумать только! Раньше ты была мальчишкой в юбке, а теперь — смотри-ка! — девчонка в штанах!

Я улыбнулась. Вот, чего мне не хватало все это время.

— Ну так вот, я категорически против твоей учебы здесь, пусть и чертовски рад тебя видеть, — продолжал Паша. — Я же знаю, что рано или поздно ты станешь барышней. Это вопрос времени, Сашенька.

— Ничего я не стану, — буркнула я. Тут принесли еду, и я с жадностью начала поглощать мясо. Паша с усмешкой смотрел на меня и ждал, пока я смогу слушать.

— Поверь, станешь. Начнешь носить пышные платья каждый день, заведешь мужа и родишь ему пятеро детей. И все навыки, которые ты намерена получить в школе, тебе никогда в жизни не пригодятся.

— Да мне плевать.

— Ах, плевать! Конечно! Ну, в таком случае делай все, что тебе вздумается. Только я помогать не стану. Раскроют, значит, раскроют.

— А еще друг называется, — скривилась я. — Да ты мне просто завидуешь. Сегодня же завидовал, когда я тебя об… Обфехтовала.

— Завидовал. Ты меня вытеснила с Олимпа!

— Ну извините, я не виновата, что я лучше тебя!

— Ха, лучше! Ты лучше, потому что твой папенька тебя выучил, а он один из великих. Что, скажешь, не так?

— Так! — рассердилась я. — И что с того? Как будто из-за этого я не считаюсь лучшей!

— Ну все, все, остынь! — гаркнул Паша, видя, как я сжала кулаки. — Не хватало нам еще подраться! Стерва ты, Образцова!

— Сам такой!

— Барин, у вас все в порядке? — из кухни высунулась хозяйка, и мы разом закивали. Далее ругаться пришлось шепотом, но мы быстро остыли и начали обсуждать действительно важные вещи.

— Так что это за стервятники, как ты сказал?

— А, эти, — Паша поморщился. — Игнат и Лев Платоновы. Лев тот, что рыжий… Они глупцы и лентяи. Весь прошлый год, по слухам, промотали на приемах и балах, в школе почти не появлялись, вот Михалыч в гневе и заставил их заново первый класс проходить… Михалыч — директор. Так вот, в этом году их родители заставили учиться под страхом недавания денег на карты и прочее, теперь они развлекаются тем, что ловят неудачников или выскочек вроде тебя и начинают доставать.

— Почему это я выскочка!

— Да потому что никто в здравом уме над учителем в свой первый день шутить не будет.

— Я не специально, он первый начал.

— Тебе все первые начинают, — друг отмахнулся. — Кофе, вино, коньяк?

— Что?

— Ты уже начала пить как следует или все по кофе страдаешь?

— Я… Давай лучше кофе…

Так мы и просидели весь вечер. Повспоминали былые времена, посмеялись. Словом, чудесно провели время. Я уже не сомневалась, что Паша мне нужен, как никто другой, но говорить я ему об этом, конечно же, не собиралась. Может, сам поймет… Хотя зачем говорить, если непонятно, что я чувствую? Любовь — она ведь такая… Так, что я там писала? Громкая, неожиданная… Нет, она скорее волнообразная. То накатывает, то резко отступает. Вот буквально недавно я утверждала про дружбу, а сейчас… Запишу, пожалуй. Мысль про волны — это хорошо, это поэтично.

Довольная своими гениальными размышлениями, я рухнула в постель. Захлебнусь математикой, говоришь?