Дюссен поступил. Это оказалось не так сложно, как он изначально предполагал. Единственным проблемным моментом стало прохождение обязательного тестирования психологом. Тот, пожилой уже мужчина, поговорив немного с Мартином, сказал ему под конец:
  — Знаешь, парень, а ведь у тебя была серьезная душевная травма, причем полученная недавно. Но ты скорее умрешь, чем о ней расскажешь. По справедливости, я должен бы тебя отсеять. Но таких, как ты, настолько много стало в последнее время, что если я стану всех отсеивать, меня просто уволят. Да и что изменится, если скрытых психопатов в американских вооруженных силах – чуть ли не половина? Одним больше, одним меньше…
  Он написал свою резолюцию об успешном прохождении тестирования.
  А затем началась учеба.
  Теперь вся жизнь Мартина была подчинена строгому армейскому распорядку. Четырнадцать часов в сутки – учеба. Подъем в шесть утра, построение, физическая зарядка, получасовой кросс. Завтрак, снова построение, строевые занятия на плацу, затем несколько часов теории и практики. Обед, снова теория и практика, спортивная подготовка, ужин, два часа самостоятельного изучения теории. На свободное время вместе со сном – десять часов. 
  Поначалу все это было не слишком привычно, переносилось тяжеловато, а затем Мартин втянулся в этот ритм. Первый курс пролетел довольно быстро, но итоги его были очевидны. Дюссен уже не был нескладным лопоухим подростком, таким, как год назад. Он возмужал, заматерел, раздался в плечах, оброс мускулами, даже движения его стали какими-то другими. Более уверенными.
  После успешной сдачи экзаменов настало время каникул. Разумеется, Мартин собрался ехать к своим во Фресно, но сначала он должен заехать в Чикаго. Есть там у него одно дельце. 
  Там он остановился в дешевой гостинице и сразу совершил ряд покупок. В театральной лавке приобрел накладные бороду и усы. В магазине одежды – простенький джинсовый костюм. А еще у одного ирландца из мотоциклетной банды, коих в Чикаго было великое множество, Дюссен по сносной цене купил кастет, который очень удобно ложился в руке.
  «Этот «Лейтенант Фойл», скорее всего, довольно большой бар, — размышлял Мартин. – Меня там никто не знает. С бородой и усами я не буду похож на самого себя, а костюм я потом выкину. Никто меня не запомнит так, чтобы потом опознать. Никто!»
  Ближе к вечеру он облачился в купленный костюм, наклеил усы и бороду и отправился искать этот бар, на ходу интересуясь у прохожих.
  Нашел он это заведение довольно быстро. Зайдя внутрь, Дюссен внимательно оглянулся. Народу полно, все столики заняты, но знакомое лицо его взгляд так и не зацепил.
  Подойдя к стойке и заказав коктейль, Мартин небрежно спросил бармена:
  — Как найти Пима? Накачанного черного парня чуть ниже меня ростом?
  — А, этого, — равнодушно обронил бармен. – В тюрьме этот ублюдок. Может, даже на пожизненном, хотя и кое-что похуже мог легко заработать. 
  Мартин был в растерянности. Весь его план оказался бессмысленным. И сейчас не понятно, радоваться ли ему, что негр получил свое без его, Дюссена, участия, сопряженного все же с риском, или впасть в уныние, что все-таки самолично не успел с ним рассчитаться. 
  Внезапно его раздумья были прерваны. Кто-то сзади хлопнул его по плечу и крикнул почти в ухо, заглушая музыку:
  — Эй, красавчик, не хочешь уединиться? Я за тобой давно наблюдаю.
  Мартин резко обернулся.
  Это тоже был негр. Но в отличие от брутального агрессора Пима, выглядел он совершенно безобидным и даже дурашливым.
  Мартин вдруг испытал прилив бешенства:
  — Хочу! – резко сказал он. 
  — Только у меня места нет, — сразу предупредил негр.
  — Ничего, место найду. Пошли?
  Они направились к выходу, сопровождаемые криками из-за столиков:
  — Опять наш гей Джебби кого-то нового заснял!
  — Удачи вам, парни!
  Деловой центр, в котором год назад попал в историю Мартин, находился неподалеку. Но Дюссен уже успел узнать, что ремонт там закончен, и здание функционирует по своему назначению в полную силу. Но зато теперь шел ремонт уже в соседнем здании. Туда Мартин и направился со своим новым знакомым.
  По дороге Джебби успел извести его своей непрерывной трескотней. Оказывается, он  не чистый гей, а бисексуал. Собирается найти себе девчонку и жениться, после чего перестанет баловаться с парнями насовсем.
  «Раньше надо было тебе спохватиться, — подумал Мартин. – А теперь твоей девчонке придется искать себе другую партию».
  Когда Мартин привел негра в пустое здание, тот принялся с изумлением оглядываться по сторонам:
  — Я не понял, куда мы пришли? Я думал, мы к тебе домой идем.
  — Я здесь работаю, — пояснил Дюссен. – У меня свой офис, где тебе понравится не меньше, чем в квартире.
  Они поднялись на четвертый этаж. Впереди простирался пустой коридор, все выглядело так, как  т о г д а.
  — Что-то мне тут не нравится, — начал нервничать Джебби. – И зачем я вообще с тобой связался?
  — Терпение, дружище, сейчас будет приятный сюрприз, — хохотнул Мартин и незаметно выудил из кармана и сжал в руке свой кастет, после чего почти втолкнул негра в одну из открытых дверей.
  — Что за чер…
  Договорить Джебби не успел. Дюссен с силой ударил его по голове кулаком с кастетом. Оглушенный завсегдатай бара полетел на пол.
  Наклонившись, Мартин нанес еще серию ударов кастетом по лицу упавшего, превратив его в кровавое месиво. В какой-то момент Джебби на мгновение пришел в себя.
  — Не убивай, — прошептал он, пуская красные пузыри. – Что я тебе сделал?
  — Долго объяснять, приятель, — отозвался Мартин, пряча кастет в карман.
  После этого он за несколько минут просто забил негра ногам насмерть. Заставив себя в какой-то момент остановиться, он наклонился к телу, пощупал запястье, убедившись, что пульса нет.
  Дюссен спокойно покинул пустое здание, так и не встретив никого по пути. В тот же день он утопил кастет, а джинсовый костюм вместе с накладными усами и бородой сжег на пустыре.
  В тот же день он покинул Чикаго и отправился во Фресно – проводить остаток каникул с родными.
  Теперь Мартин даже не ходил – он летал, наслаждаясь тем неземным блаженством, которое пришло к нему после расправы над негром. Высшие силы словно указывали ему, что в движении к исполнению своей великой миссии – наказанию мира за его пороки – он выбрал правильное направление. Ведь первый шаг сделан: внутренние тормоза, которые обычно являются препятствием для беспричинного лишения жизни другого человека, теперь были сняты.