Независимо от того, наступил ли он на камень или выбился из колеи, тело сильно тряслось, и 3-й сустав среднего пальца правой руки, который был на щеке трости — самая быстрая история была самой острой частью кулака — скользнул в висок, и глубокая текстура между бровями от оригинала был вырезан еще глубже. Мне очень жаль, поэтому я кратко отвечаю ему. я не злюсь каждый раз, когда делаю это. Плохое настроение — еще одна причина. Солнечный луч, просунутый в окно кареты, был перекрыт рощей и зашил щель, а лицо Лема с гримасой на лице вспыхнуло алым и серым. Это, конечно, тоже было неудобно, но и не это было настоящей причиной раздражения.
— «На этот раз я тоже не стал говорить».
— «—Ах и правда»
Проезжая по дороге, карета скользит по мощеным улицам имперской столицы, поглядывая на стражу, забитую даймонами у ворот. Лем-он подумал, что знакомый городской пейзаж его родного города был освещен закатом и, казалось, горел. Горожане, которые открывают дорогу экипажу, поворачивая к нему глаза, которые никогда нельзя назвать приветливыми, все выкрашены в киноварь с макушки головы до кончиков пальцев ног. Тысячелетнее дерево на площади дрожит, как пар, поднимающийся из адского котла, а королевский дворец на горе окутан ярко-красным драконом, который поднимает шею и смотрит на нас.
— «…Глупо, глупо».
— «что это?»
— «Это история. Спасибо вам за вашу тяжелую работу».
Мир кажется более привлекательным, чем в нормальном состоянии, но я еще не собираю вещи для миграции на другую планету, я также люблю игры, комиксы, аниме и мангу, и самое главное милых пушистых хорьков. Однако я уже боюсь своего сознания, которое мне советуют оставаться тем, чем я являюсь, и всегда заботится о моей радости». Разумеется, в точке А можно создать любое чувственное переживание, но все-таки нужно учитывать, что это не «я». Это, так сказать, «Я» здесь и сейчас. Я писатель., читатель. Мне нравятся книги и я их пишу. Если они нравятся кому-то еще, меня это полностью устраивает. Но я не хочу становиться больше писателем, а хочу стать еще большим читателем. В этом я действую для себя, тогда как на более высоком уровне я выбираю писателя. Таким образом, во всем, о чем пишет Хулио Кортасар, нет ни одного особенного события, совершаемого мной. Что-либо складывается из таких событий. И каждый год я привожу эти события в действие таким способом. Но всегда есть один год, один месяц, одна неделя, одно утро, ночь, когда весь мир меняется. Мы не в состоянии знать, откуда это взялось, хотя на самом деле это происходит. Человек думает, его не может знать не осталось. Это очень интенсивное состояние, каждый день и каждое лето. Вот это состояние и есть моя история.
