Прежде Илай не видел магии, но сообразил, что перед ним она. Потому что ни один фокусник не способен взывать к пламени из пустоты, не держа ничего в руках.

            От испуга Илай дернулся назад и задел какую-то вешалку. Тяжелый грохот оповестил Сентора о том, что в его шкафу отнюдь не пусто…

***

-Это даже хорошо, что ты увидел, — успокаивал Сентор позже. Илай, сообразив мозгом, что ему ничего не грозит, чувствовал всем сердцем, что еще не отошел от опасности достаточно далеко, чтобы сказать точно, что она миновала.

-Вы…маг. – прошелестел Илай испуганно. – Вас же…

-А ты не говори, — подмигнул Сентор, — для всех я фокусник. Церковь сама не знает, что ей творить. Рвется к власти, к законам. Не зная магии, она судит о ней. И вот, я такой. Вынужден прикрываться изобретениями, чтобы нести радость людям. Ты же бывал на моих представлениях? Бывал. Ты видел, как мне рады? Видел. Так что здесь плохого? И какая разница – магия то или нет? а церковь все запретить бы хотела. Даже улыбки.

            Недоверие пропадало с лица Илая. Он понемногу оттаивал к фокуснику-магу, который ничем его не обидел, платил исправно, да и вообще – горделиво стало на душе юнца. А как еще? Кому повезет служить у самого Сентора? А хранить его тайну?

            Вот и пошли дни и месяцы службы. И только одно расстроило Илая – одна из вещей в Авьерре, которой можно было гордиться, оказалась совсем не тем, чем ему бы хотелось.