— Ясно, – нахмурился Михаил Иванович, —  Подрались… всё понятно. А если вернее – то ничего не понятно. Дмитрий, — обращается он к долговязому пареньку, — докладывай, что произошло.

Димка весь распушился, и уверенно начал:

— Стою я значит, никого не трогаю, как вдруг – Стас, — тут он переводит взгляд на русого и запинается. Холодный взгляд пронзает его насквозь, и пригвождает к земле, —  да и потом… как – то… внезапно сцепились,… поспорили в общем… ну и… вот.  

Голос мальчишки дрожит, он опускает глаза в пол и топчется на месте, как запуганная кошкой мышка.

— Сцепились! – ворчит директор, — Дима, скажи мне чётко, из — за чего вы подрались?!  

Дмитрий поднимает глаза и снова смотрит на русого, который впрочем, не переставал испепелять его ненавидящим взглядом. Испугавшись, Димка молчит, потирая кровоточащие раны на руках и лице.

— Ладно… — снова вздыхает директор, — говори ты, Стас, что случилось?

Станислав смотрит на мужчину, не высовывая руки из карманов. Отводит взгляд, хмуро смотря теперь на стену, а не на Димку.

— Да что вы докапываетесь, Михаил Иванович? Подрались – и всё тут. Больше не о чем болтать. И… мы больше не будем, – пробормотал он. 

Михаил Иванович впивается глазами в Стаса. Потом переводит взгляд на бедного Димку. Затем смотрит на Катерину, ожидая, что она скажет что – то ещё, но та молчит, взволнованно поглядывая на Дмитрия и его раны.

— Значит так, джентльмены. Я вас обоих ставлю на учёт. Если так будет продолжаться – вы оба вылетите из школы, ясно вам? Стас, это уже не первое замечание, если ты не заметил. А теперь идите в медпункт. Катерина, проводи их, что бы они снова не сцепились.