Я увидела его, всего на миг. Его вытащили из меня. Мое сердце. Оно утопало в руке главного врача, оно больше не качало жизнь. Уставшее, истерзанное. Его положили в емкость. А мне стало страшно. Видеть, как из тебя что-то вытаскивают – зрелище не для слабонервных. И, если во мне нет сердца, как я живу? Почему я в сознании?

— Активность растет! – предупредила женщина.

— Давайте блок. – спокойно сказал главный.

Маленькая черная коробочка с проводами поместилась у меня в груди. И опять зазвенели инструменты.

— Пик активности! – предупредила женщина с беспокойством в голосе.

— Спокойно, успеем. – ответил главный.

Они ускорились. Зажатые вены присоединили к проводам. Потом что-то щелкнуло, завибрировало. Кровь понеслась по венам. Я чувствую, что живу. Но теперь это так странно…

— Поздравляю, господа! – сказал главный, посмотрев на меня. – Пациент скорее жив, чем мертв. Наводите красоту, и пусть отдыхает.

Все было сделано. Все прошло удачно. А я наконец закрыла глаза, лишь бы не видеть проклятые пять фонарей.

Я проснулась в холодном поту, резко вскочила, тяжело дыша. Не было врачей, не было стола, не было лампы с пятью фонарями. Только я, одна, в своей маленькой квартирке с большим окном. Темно. Еще ночь, зимой солнце встает поздно. На часах без четверти пять. До звонка будильника еще не скоро, но спать больше не хочется. Села на кровати, опустила ноги. Прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Ничего, никаких следов на груди. Просто сон.