Пусть будет с юга. Да, наверное, послы. И тогда понятен весь этот бал, эти кушанья, от которых Арахну мутило и духота…

            Ду-хо-та.

            Народу набилось в залу много. Помимо короля, его супруги, очевидно, послов, стражи, советников, была и знать, которая в первые дни смуты легла на дно. А поняв, что старого короля нет, поспешила выказать своё почтение незамедлительно.

            Дамы были разукрашены и веселы, господа нарочито веселы и остроумны. Казалось, что жизнь, омрачённая кровью несколько недель назад, закипела с новой силой, прорвалась и все спешили жить, не зная, будет ли жизнь завтра.

            От этого все старались. Шуршали платья, корсажи, пахло до одурения пудрой и духами, маслами. Тут и там раздавался смех, то переливчато-кокетливый, то яростно-весёлый, живой, здорово-истеричный смех.

            Арахну мутило. Её бы воля – она бы не приходила сюда. Но кто-то послал ей платье  и напоминание. Платье было простым, без всяких оборок и кружев, но даже оно сковывало дыхание. Арахна старалась дышать глубоко, чтобы сдержать тошноту, но каждый вдох отзывался под рёбрами – платье перетянуло ей талию, да и ткань прилегала к телу очень плотно и колола. Мелочь, но какая раздражающая.

            Да и дышать глубоко было трудно – запах блюд, специй, мяса, масла, вина, парфюма, пудры, кожи… здесь танцевали, дышали, шутили, ели и пили люди. Слишком много людей для этой маленькой залы. Окно же открыть никто не догадался.