Как — то ночью меня мучила бессонница. После массивных артобстрелов под Смоленском меня время от времени мучили головные боли, от чего я подолгу не мог уснуть. В один их таких дней я вышел на улице покурить и решил прогулять вдоль деревни. Ночь была тихая, слышно было только как сверчков, да ветер, качающий деревья.  Вдруг меня кто-то окрикнул:

— Стой, кто идет?

Я остановился и замер. Я знал каждого жителя этой деревни, но этот был мне не знаком.

— Товарищ лейтенант, это я, Ивашковский – раздался голос где-то из-за кустов.

Мурашки стройными рядами пробежали по моему телу. Единственный, к кому здесь могли обращаться по званию, был участковый, но он был капитаном, да и голос бы его я узнал.

— Докладывай, Ивашковский.- голос лейтенанта был звонким, отчетливо слышен командирский тон.

— Товарищ лейтенант, немцы силы разворачивают близ ручья, а из под Ордынки другие части идут, с танками и артилерией, а севера уже гаубицы стоят и позиции там будь здоров. Мы в кольце, товарищ лейтенант.

                И тут я побледнел. Война закончилась два года назад, а в этой местности и того на год раньше, в 1944. Может дети балуются? Решили ночью в военных поиграть, а что, голосом подражать можно, что б быть на командирский похож, в званиях они разбираются, войну то видели. Этим я себя и успокоил, закурил и пошел дальше. И все было бы ничего, если бы дальше я не услышал то, что погрузило меня в оцепенение: Я услышал немецкую речь… Отчетливую и поставленную, с идеальным произношением, такое не смогут придумать и сымитировать мальчишки, это были голоса взрослых мужчин.