–Нам нужен мотив! – спорил Персиваль. – Что, любовный он был? Его жена и её род нам тоже спасибо не скажут. Это позор и скандал! Угораздило же его сдохнуть в таком месте!
–Любовный не подходит, – согласился Тален. – Я предлагаю старое доброе ограбление. Знатный человек, один, в сопровождении слуги – чем не добыча?
Происшествие могло бы и пройти с таким объяснением, если бы не два вопроса: почему грабитель не подчистил карманы и не снял украшения с графа? И что граф, чтоб его, делал на этой улице в такой час?
И если в первом вопросе дознаватели, имея доступ к телу, могли ещё вытрясти карманы, придавая вид ограбления, то второй вопрос ставил всех в тупик.
–Может сказать правду? – спросил Тален. Ему всё это не нравилось. Лгать о смерти честного и приближённого к трону человека ему было неприятно.
Персиваль выразительно скривился, Мальт не отреагировал, а Глава Коллегии вздохнул с усталой серостью всего духа:
–Я думал об этом. Но у нас нет права на ошибку. И вообще нет никакого права. Мы не уберегли человека, близкого к трону, но мы можем уберечь Короля, да будут дни его долги…
–Да будут дни его долги!– единственный хор, в котором все сходятся.
–Уберечь от разочарования в нас. Он доверяет нам. И мы храним его закон. Поэтому мы должны солгать. Правда – удовольствие бесчестия, ложь – совесть законников.
Немного помолчали, впечатлённые и величественные в придуманных оправданиях. Затем Персиваль предположил угодливо: