Чашки, переполненные свежим чаем, ищут место для отдыха. Капли падают с потолка во время ливня. Иногда можно подумать, что это — нонсенс, чистый и абсолютный нонсенс! Но что, если, возможно, все в мире так и есть… Это именно то, что есть? Вы не можете к этому приспособиться? Увы, нет. Таким образом, никакой бессмыслицы нет. Тогда зачем упорствовать в существовании? Я не могу понять… Ты серьезно? Хотя, подожди, с какой целью я должен быть таким? Только безумец выбрал бы жизнь. Да, действительно. Разве это неправильно? Действительно, это так. Больше ничего нельзя сделать. Вы меня понимаете? Итак, что мы на самом деле приобретаем, если не будет ерунды? Тем не менее, я обладаю им, в этом можно не сомневаться. Озия на мгновение задумался, погрузившись в размышления. Разгадать глубокий смысл слов Люверса оказалось чрезвычайно сложно, поскольку он стремился уловить все символические нюансы. «Великий Озия, я не совсем понимаю, о чем вы говорите», — Озия не решался сказать. — Мне кажется, что мы слишком сильно зацикливаемся на наших препятствиях, на наших страхах. И все же я не знаю, как изменить свое мышление. Люверс задумчиво улыбнулся, на его лице отразились меланхолия и задумчивость. — Ты помнишь наш разговор о приближающемся поезде на днях? «Умоляю, расскажи мне, что из этого?» спросил он. — Ну, поезд служит символом постоянно идущего времени.