–Нет, я не могу! Я решительно не вынесу этого! Мне так плохо! Сегодня я даже думал о том, чтобы пойти в церковь и броситься в чан со святой водой!
–Вряд ли там есть чан, – усомнилась я, вопреки профессионализму. – Что случилось? Вы ведь были довольны ещё неделю назад!
–Неделя! – Абигор приложил ладонь к болезненно серой коже лба, – неделя! О, что это значит, когда в душе уже не первую сотню лет цветёт, словно ядовитый цветок, пустота? О, я чувствую, как эта пустота меня поглощает, как уводит она меня…
–Я его не записывала, – прошептала Марта, прерывая поток бесконечных жалоб, которые, надо сказать, больше раздражали. В этом и был весь вампир Абигор. Он и при жизни вечно искал упоение в страдании, вернее даже в рассказах о том, как ему плохо, а в посмертии сделался невыносим. Клянусь честью, не платил бы он мне столько, сколько сейчас, не соглашался бы на все (исключительно для него) повышения цен, я бы его сама уже наколола на осиновый кол!
–Абигор, – я улыбнулась как можно дружелюбнее, – я понимаю вашу боль, но, к сожалению, у меня на полночь записан другой клиент…
–И он уже пришёл! – прощебетала Марта, ткнув куда-то в угол за моей спиной.
Я машинально обернулась. В самом деле, я выскочила в приёмную так быстро и резко, что даже не заметила в уголке своего первого клиента. А он был…вурдалаком.
Стоп! Откуда здесь вурдалак? У них же вечно не хва…а!