«Когда с небосвода исчезнет луна
И с дуба вершины
Слетит пелена
Откроются двери
Что, заперты были
И вспомнится все
Что мы позабыли…

Голос его звучал твердо и решительно. Слова сплетались во фразы, лились мерным потоком из уст Безсмертного.
От луны к воде потянулся луч света. Дотронулся озера, словно пробуя на прочность, помедлил мгновение, будто раздумывая, да и расстелился тропинкой прямо перед мокрым, от воды и русалочьей крови, Кощеем.
Навий царь быстро и уверенно зашагал по ней, на ходу сворачивая заветный лист и пытаясь впихнуть его в мокрый карман камзола.
Одна из русалок потеряла-таки остатки своего душевного равновесия (а с ним и чувство страха) и огрела Темного Князя мощным хвостом, в надежде свалить того с ног. Кощей от неожиданности потерял было равновесие, но быстро вернул себе устойчивое положение, лишь злобно сверкнув в сторону водяницы глазищами. Времени бороться ещё и с ней у него совсем не было, он торопился достичь своей цели. Дверь — вот она! А до этой дуры он еще

доберется! Он все помнит! Или он не Князь Тьмы?!
От незапланированных маневров лист бумаги с заклинанием выскользнул из кармана и спланировал на воду.

***
Все озеро стояло на ушах от этой хамской выходки Кощея. «Такой суматохой грех не воспользоваться» — решил для себя утопленник Илья да и схоронился в камышах от глаз чужих подальше. Он листок заветный и подобрал да начал читать — что там к чему и куда ушел Кощей.
Много он любопытного прочел, и про мир другой, и про Дверь волшебную. Но более всего зацепился взгляд строки написанные мелкими витиеватыми буквами гласящими:
«Коли в ночь лунную, когда Дверь откроется, успеет душа загубленная сии слова прочесть, да в мир другой уйти. Да в мире том найдет ведьму, что согласится в Навь спуститься, да забрать у самого Навьего Царя кольцо заветное для него. Только тогда душа загубленная спасена будет».