В ушах стоял шум. Глаза затуманила пелена слез. Матвей сидел на коленях у осколков и смотрел в пустоту.
— Неужели ты думаешь, что только он мог это сделать? — голос Ахавы, срывающийся из-за кома в горле звучал не так, как прежде. Нотки старческой хрипотцы пропали, уступая место легкой писклявости.
— Я знаю это, Ахава — закричал в ответ мужской бас, больше похожий на голос Адена, — он прекрасно понимал, что будет, забери Дану в день полной луны. Мы все это понимали, и все равно облажались по полной, — шаги мужчины стали активнее, он расхаживал из стороны в сторону, ветер вокруг него создавал маленькие вихри и оседал на пол пылинками.
— А если это проделки сирен? — раздалось где-то в другом конце комнаты. Азер сидел в дальнем углу на полу, уткнувшись лицом в ладони, — неизведанные воды давно хотят развязать войну за гору Матикасс.
— Да что ты говоришь? Тебя послушать, Азер, так одни сирены во всем виноваты, – этого голоса Матвей не мог различить. У бабушки было много друзей, но был он знаком только с самыми близкими. Остальные же предпочитали отмалчиваться и заниматься своими делами. Им не было дела до мальчишки.
— Пелагия, ты знаешь мои чувства к тебе и к сиренам, но я просто предоставляю факты, — голос Азера, спокойный и в тоже время суровый обращался к девушке.
Повисла тишина. Воздух наполнялся напряжением. Любопытство пожирало изнутри: хотелось, чтобы люди вокруг продолжили свой диалог и рассказали подробнее о том, что здесь происходит. О ком они говорят, кто такие сирены и причем здесь ночь полной луны. Матвей приоткрыл глаза и поднял голову, но взгляд был затуманен, поэтому он не смог никого разглядеть, лишь смазанные очертания фигур.
— Кажется, мы забыли, что нас могу услышать, — Ахава поднялась с дивана и направилась к Матвею. Он на ощупь начал отползать, но бабушкин ковер, который она так долго вышивала, предательски подставил длинную бахрому. Руки запутались и непослушное тело упало на пол. Ахава медленно подошла к нему и села рядом на колени. В ту же секунду, как она коснулась его плеча, полилась сладостная мелодия. Казалось, что время вокруг замерло. Мелодия проникала в самое сердце, обволакивая его словно одеялом, туманила рассудок и изгоняла мысли прочь. Глаза начали потихоньку закрываться, и вскоре Матвей погрузился в темноту.
Матвей потер глаза тыльной стороной ладоней и уставился перед собой. Он сидел на поле, которое было полностью усеяно белыми меленькими цветочками. Свежий ветер летал вокруг, то и дело подбрасывая пряди волос. Солнце бликами отражалось в каплях росы, а пчелы шустро пролетали мимо с характерным жужжанием. Матвей вдохнул природу полной грудью и при выдохе обнаружил, что он здесь не один. Повернув голову, он увидел Марка.
Брат сидел тихо, обхватив колени руками и что-то бурчал себе под нос. Матвей подскочил, смахнув все росинки с травы, и побежал к брату. Он бежал и кричал его имя, но Марк не слышал его, не обращал никакого внимания. Картинка лишь медленно отдалялась от Матвея, оставляя между ними все то же расстояние, что и прежде.
Выдохшись, Матвей упал на колени и закричал.
От крика небо затянулось темными облаками; травинки зашевелились от сильного ветра; пчелы замолчали; а образ брата и вовсе исчез. Гром! И вот ливень уже бьет по спине острыми каплями, попадает в рот, глаза, заливается под рубашку. Трава под коленями преобразовывается в жидкую кашу из земли и песка, начинает затягивать внутрь. Матвей остановил крик и подставил лицо каплям дождя. Что происходит? Еще больше вопросов возникало в голове с каждой секундой. Эти сны не успокаивают, а наоборот заставляют еще больше сомневаться в адекватности происходящего.
Матвей упал на руки и уставился в лужу, образовавшуюся возле него из воды и грязи. Но он не увидел своего отражения. На него смотрел совершенно другой человек. Он был похож на Матвея, но все же отличался. На лице море веснушек, на шее виднелась татуировка, уходящая под рубашку необычным узором, сухие волосы аккуратно уложены назад, а в них вплетена голубая лента. Мужчина в отражении ухмыльнулся, и Матвей отпрыгнул от лужи и ударил по ней рукой. Брызги разлетелись, окатив рукав рубашки грязью.
— Матвей, — голос, до боли знакомый, окликнул юношу и тот обернулся. Бабушка. Она встала прямо над ним и закрыла от дождя своим золотым как солнце зонтом.
— Дана, это и вправду ты? — Матвей от неожиданности подскочил на ноги и уставился на старушку сверху вниз.
— Да, дорогой мой, это я, — бабушка улыбнулась и морщины на ее лице сгустились в уголках глаз, — слушай меня внимательно! Тебе нужно найти вход в гору Матикасс. Там ты получишь ответы на все свои вопросы.
Матвей схватил бабушку за плечи и поднес к себе поближе. Он хотел много о чем спросить, но он не мог произнести ни звука. Язык будто онемел, и Матвей открывал рот как рыба, которую выбросило на берег.
— Доверься Ахаве, она поможет, — Дана отбросила зонт и схватила двумя руками за щеки Матвея, — а теперь проснись!
С этими словами она поцеловала его. И пока Матвей морщился, в ту же секунду Дана растворилась мелкими белыми бабочками, которые в один миг взлетели в небо и исчезли.
