Тут же мои руки начали креститься,  и молится,  прося спасение  души.  И тут избушка закричала,  все в ней завертелось,  стол,  травы, вся немногая  утварь  полетела в меня,  пытаясь  заткнуть мой рот.   Немедля,  я замолк,  но перед этим окрестил  себе рот. Кидание прекратилась,  и в тьме   угла я заметил  странные фигуры.  Такие же,  черные  с крыльями  и рогами, то козлиные,  то баранье.  Глаза горели красными огоньками, и их   свинячье морды пугали  да окоченение. И так мы простояли до утра,  пока   свет не ударил  в окошка и я не увидел черную собачью  шерсть на их  голом теле и испуганные ужасное лицо,  коротая не сводила с меня глаз. И тут дверь  начала  открываться,  все что держало ее исчезло, я отпрыгнул в другой угол.  Дверь чуть приоткрылась,  но скамья  задержало ее, и женский голос чуть выругался.

—  Что творили,  бесы!- закричала она,  звонкий голос бил мне в уши,  принося ненависть к ей.

— Он пришел,  пришел! – с низким голосом и кривизной прокричали черти. —  Он крестился,  крестился,   испугал! —  показывали на меня, говорили твари! 

Из  дверей вышла побитая деваха,  с черными, как гарь волосами  неаккуратно сделанной косой.  С непристойно грязном сарафане, бурого цвета,  и босыми ногами на которых  виднелась пыль.  Она смотрела на меня, с немного удивленном видом и ехидно улыбалась.

  — Пастух  с Лесной прислал, —   разглядывая, спрашивала она —  да этот – сказала бесом,  разглядев руку, на которой были  шрамы от косы —   как звать? —  вновь спросила она меня.