В назначенный день я вскочил спозаранку, несмотря на то что было воскресенье. Оделся, вышел на улицу, как и обещал. Прошел час, два… Я сидел на ступеньках у подъезда, поднимая голову от любого звука мотора… Пришло время обеда… Чувство голода становилось все сильнее, но я не хотел покидать свой пост – боялся пропустить его феерический приезд.
Смеркалось. На погружавшейся в темноту улице зажглись тусклые фонари. Тротуары пустели… Закрылся последний магазинчик напротив. Его все не было, а я продолжал сидеть, облокотившись на перила.
– Мишель? – я вздрогнул от того, что кто-то потряс меня за плечо. Но… это была соседка.
– Иди домой спать. Уже два часа ночи, – укорила она и ушла.
Так его и не дождался в тот день…
На работе я не обращал ни на кого внимания, был погружен в свои мысли и без конца задавал один и тот же вопрос: «Почему он не приехал?» В душе с каждой минутой нарастала тревога, то и дело проскальзывала мысль, что больше никогда не увижу своего безбашенного гонщика. Вечером я не направился сразу домой, а вызвал такси и поехал на заброшенный завод, куда он привозил меня на гонки. Но там никого не было и уже давно: следы шин занесло песком и размыло дождем.
Изо дня в день я приезжал туда после работы в надежде увидеть хоть кого-нибудь из байкеров. И вот, месяц спустя, выходя из такси, я услышал рев моторов за забором… Отпустил машину и направился к крутым мужикам в кожаных куртках. Вглядываясь в пронзаемую светом фар темноту, искал знакомый силуэт на мотоцикле.
– Эй, парень!
Я оглянулся. Передо мной стоял тот самый рыжий, что подходил тогда, перед стартом.
– Ангела своего ищешь? – он опустил вниз голову.
– Да!
– Зря сюда пришел…
– Где он? – так захотелось схватить его за грудки и вытрясти все, до последнего слова.
– Его здесь нет… Он свернул на дорогу в Рай, – голос рыжего дрогнул, он развернулся и исчез в толпе.
– Что? – крикнул я вдогонку, задыхаясь от волнения. – Что это значит?
– Руд всегда так говорит… – кто-то тихо произнес сзади и положил руку на мое плечо. – Когда погибает один из гонщиков…
– Как?
– Да, парень… Ангел разбился месяц назад.
Меня словно парализовало, не в силах был произнести ни слова, только по щекам заскользили слезы…
– Ты его друг? Ты приезжал сюда с ним…
– Да… – собравшись с силами, прошептал я. – Как это случилось?
– Думаю, ты должен быть в курсе. Я знал Ангела очень давно, но никогда он не приезжал с кем-то за компанию. Такое было единственный раз. С тобой. Пойдем, тут слишком людно.
Мы поднялись на второй этаж недостроенного здания, сели на сваленные в углу деревянные балки.
– Я был на тех гонках в последний день июля на старой трассе в двухстах милях отсюда. Ангел объявил, что это будет его прощальный заезд, что на следующий день он начинает новую жизнь, в которой уже не будет места такому сумасбродству и бешеным скоростям. Ему в соперники вызвался Хаммер.
– Реванш?
– Не знаю… Должен был ехать Джо, но перед самым стартом он отказался, сказал, что с байком проблемы… Руд собрался вызвать другую пару гонщиков, но Хаммер тут же предложил себя вместо Джо. Было уже за полночь, когда они стартовали. Но к финишу пришел только один…
– Хаммер?
– Да… Мы подождали еще полчаса, но Ангел так и не появился. Тогда по негласным правилам гонок «старики» отправились по трассе на поиски. Ехали медленно, вглядываясь в ночную темноту в надежде заметить хоть что-нибудь… Я был впереди с Рудом. Где-то на полпути, за поворотом увидел блеск в полусотне метров от обочины. Среди кочек, поросших высокой травой, лежал покореженный байк Ангела. Засигналил. Подъехали остальные. Подняли мотоцикл. Под ним лежал… он. Я наклонился, снял потрескавшийся шлем… – голос незнакомца дрогнул. – В небо смотрели распахнутые безжизненные глаза, а на губах застыла счастливая улыбка, словно смерть внезапно застала его в тот момент, когда он думал о чем-то хорошем, а, может, и о ком-то… Никто не знал ни его настоящего имени, ни его родных. Руд быстро замял все с полицией – бывший легавый, связи еще остались. Сказать, по правде, он относился к парню, как к сыну, хотя при нем старался не показывать этого, – мужчина достал дрожащими пальцами сигарету и закурил. – Будешь?
– Спасибо, я не курю…
– И правильно… – он сделал пару затяжек и продолжил. – Ангел знал эту трассу как свои пять пальцев, такого просто не должно было случиться… – байкер, закрыв руками лицо, тяжело всхлипнул. – Не могли мы бросить его, просто не могли… На следующий день скинулись, кто сколько мог, забрали из морга и похоронили его.
– Где?
– Здесь, на городском кладбище. Ты сразу узнаешь его могилу.
– А Хаммер? Он рассказал, что случилось?
– Он исчез… Его не было с нами на поисках, ни когда мы вернулись. Это будет только на его совести, парня уже ничем не вернешь. Так и осталось загадкой, что произошло той ночью на трассе. Ангел унес эту тайну с собой. Хотя, он и сам вряд ли успел понять, что с ним произошло. Ангел… – тяжело вздохнул мужчина. – Настоящий Ангел – чистый, жизнерадостный, веселый и такой беспечный…
Я возвращался домой пешком… Стирая со щек соленые ручейки рукавом, вспоминал наше прощание на улице около моего дома. Тогда я не мог даже и подумать, что оно будет последним.
К рассвету, уставший, с распухшим от слез лицом, добрался до подземки. В шумном метро на меня косились как на пьянчугу, нализавшегося с утра. А я, и правда, был опьянен, только не вином, а горем и душевной болью. Люди выходили и входили, за окнами поезда мелькали станции, но моя была самая последняя. Вышел из душного перехода, заглянул в цветочный магазин, на оставшиеся деньги купил самую красивую белую розу…
Пройдя старое кладбище с мраморными статуями и резными надгробиями, где свой покой обретала городская элита, я оказался на новом, с длинными рядами скромными табличек на большом поле. Огляделся вокруг. Вдалеке, у кромки леса, стоял знакомый мотоцикл. Сломя голову бросился туда по мощеной дорожке. Бежал, прижимая к груди цветок… Бежал, спотыкаясь и падая на колени. Поднимался и снова бежал. Так далеко…
Тяжело дыша, я добрался до своей цели – покрытой увядшими цветами могилы, где вместо надгробия стоял помятый байк с разбитым шлемом на руле. На бензобаке была грубо выбита молотком простая надпись: «Ангел. Первое августа тысяча девятьсот девяносто третьего года». В этот день ему исполнилось двадцать.
Я положил на засохшие цветы благоухающую розу, сжал висевший на шее подаренный им медальон, закрыл глаза… В лицо ударил холодный ветер, накрапывающий колкий дождь бил по щекам, смешиваясь со слезами… Безумно захотелось взять камень и нацарапать рядом настоящее имя и дату рождения, но потом передумал: пусть он для всех так и останется Ангелом, чистым, неземным…
Я и не думал, что окажусь таким слабаком, оставшись один на один с отчаянием и одиночеством, как восемь лет назад, когда потерял всех близких в автомобильной аварии. Категоричный отказ ехать в парк аттракционов с родителями, младшими братом и сестрой спас мне тогда жизнь.
Каждый день до конца сентября приходил на могилу Майкла и часами стоял, не отводя взгляда от черного байка, пока не увидел сидящего на нем своего «Беспечного ангела». Он улыбнулся, поманил рукой и рассыпался ворохом разноцветных листьев. Так и не понял, что на меня нашло в тот момент, но я опрометью бросился домой. Вытащив из шкафа старую веревку, привязал ее к штырю, вбитому прошлыми хозяевами в ванной почти под потолком, встал на табурет, затянул петлю на шее. Вдруг до моих ушей донесся знакомый рев мотора. Я, резко повернувшись, понял, что теряю равновесие и падаю. Очнулся лежащим на полу в окровавленной одежде. Шею несильно сдавливала веревка. Поднялся, развязывая наспех затянутый узел. Потрепанная от времени, она не выдержала моего веса и оборвалась. Ударившись о ванну, я разбил себе бровь, здорово разодрал руку об ножку упавшего табурета, но остался жив.
Наверное, Бог решил спасти меня от этого греха… Бог… И тогда я понял, какой путь выберу в этой, подаренной мне вновь, жизни.
Непонимание коллег, насмешки друзей и даже угрозы со стороны мисс Брайн, которая, как оказалось, была серьезно влюблена в меня, не смогли изменить моего решения стать священником. После окончания духовной семинарии без угрызений совести попрощался с шумной Америкой и уехал миссионером в глухую мексиканскую деревушку, став отцом Криштианом в местной церкви, а также учителем в воскресной школе.
Но забыть Майкла я так и не смог. Медальон, спрятанный под сутаной рядом с простым крестом, каждый день напоминал о нем. Вот уже больше четверти века два раза в год, весной и в первый день августа, я приезжал на могилу своего единственного друга, стирал скопившуюся на байке за полгода пыль, клал на траву букет из белых роз и молился. Молился о его душе, вспоминая свист ветра в ушах, урчание мотора под седлом.
В этот раз я прилетел утренним рейсом в день его рождения. Оставив в камере хранения скромный багаж, приехал на кладбище. Выросший рядом с могилой высокий клен закрывал раскидистой кроной от непогоды старый, местами покрывшийся ржавчиной, мотоцикл. Моросил теплый летний дождь. Я зажег свечу, но она, не успев разгореться, потухла. Помолившись, уже собирался уходить, как ко мне подошел старик, молча посмотрел на разбитый байк и тяжело вздохнул.
– Вы священник?.. – толи спросил он, толи просто констатировал факт, взглянув на мою одежду, а потом, помолчав, добавил. – Столько лет прошло, прежде чем я решился прийти на его могилу… Все мы смертны… Не могу больше… Я хочу исповедаться прямо здесь… Он должен это слышать…
– Да, – произнес я, пытаясь скрыть волнение. – Доверьте Богу все, что накопилось у Вас на душе.
– Прости меня, Ангел, – старик наклонился, провел рукой по траве. – Если бы не моя жадность, тебя бы тут не было…
Я оторопел, а он продолжил говорить, не обращая на меня никакого внимания:
– Ведь это я тогда подрезал тебя на гонках… Ради денег… Это был заказ… Я знал, если потерять на такой скорости управление, то шансы выжить ничтожны, а в таком глухом месте их просто не останется.
Меня словно молнией пронзило. Хаммер?! Тот самый Хаммер, с которым Майкл участвовал в последней гонке и который бесследно исчез много лет назад?
– Один человек предложил мне три миллиона за то, чтобы ты не доехал до финиша… Чтобы ты погиб… – мужчина опустился на колени, сжал пальцами сочную траву. – Я повелся на эти деньги… Только когда увидел тебя раздавленным твоим же байком, мне стало страшно… Потом я узнал заказчика в миллиардере Корнелле, но деньги заглушили мою совесть… Причем тут ты и он, так для меня осталось загадкой… Прости меня… Ангел… – и он уткнулся лицом в могилу, тяжело рыдая.
– Настоящее имя Ангела – Майкл Уильям Корнелл… – почти шепотом произнес я, стирая капли дождя ладонью.
– Это был его отец? – Хаммер с застывшим в глазах ужасом посмотрел на меня.
– Отчим… Майкл наследовал большое состояние своей бабушки в день своего двадцатилетия…
– Откуда… Откуда Вы все это знаете? – старик поднялся, вглядываясь в мое лицо. – Я видел Вас… – голос его задрожал от волнения. – С ним на гонках… Когда он выиграл у меня…
– Да, это я…
Повисла тишина. Мужчина нервно теребил поношенную куртку.
– Господь прощает Ваши грехи за искреннее покаяние, – нарушив молчание, спокойно произнес я. – Идите с миром…
Хаммер закивал головой, шатаясь и что-то бормоча под нос, побрел по дорожке прочь, а я еще долго стоял, молился за Майкла, последний заезд которого оборвали человеческая зависть и жадность, а еще… просил у Бога прощения для тех, кто так хладнокровно отнял будущее у моего «Беспечного Ангела».
Аааааааааааа!! Че так грустно то??? Это невозможно, вы разбили мне сердце!! dobromood
Сама столько ревела, пока редактировала. Рассказ довольно старый, вот доводила его до ума со слезами на глазах. elena-popova