Но Арахна появилась – сонная, смурная, и Регар, хмурившийся ещё пару минут назад, не сказал ей и слова. Лишь когда она спустилась, и коротко кивнула, заметил:

–Ты опоздала.

–Извините…– Арахна пожала плечами, – не могла выбраться из кровати.

            Регар покачал головой и на этом вопрос был закрыт. Несправедливо, конечно – и Сколер, и Лепен понимали, но не вмешивались – Арахна была на особом положении, а ещё она была им другом, пусть Лепен и молил Луала и Девять Рыцарей Его, чтобы их дружба перешла в нечто большее, одновременно тая своё сердце ото всех.

–Как вы знаете, – Регар оглядел троих палачей, – мы сейчас в ответственном положении. В королевстве непростые времена…

–Какая неожиданность! – фыркнул Сколер, не удержавшись. Арахна хихикнула, хотя мало поняла из этой фразы – судьба пока берегла её от новостей и разбирательств в политической жизни Маары. Если же говорить ещё честнее – судьба, в лице Регара, берегла её вообще от жизни. Арахна была на содержании казны, работала, отдыхала и не знала, как живут другие. Ей казалось, что всё хорошо и стабильно, только цифры казнённых и подверженных пытке почему-то росли. Но Арахна была беспечна и не обращала на это внимания, просто переписывала цифры, разносила их по графам, отслеживающим способы казни и преступления.

            Разум её дремал. Регар, взяв её в Коллегию, спасая от сиротской неприглядной судьбы нищающей Маары, сделал невозможное: он сумел внушить Арахне, что палач – это всего лишь работа, тяжёлая и ответственная, но работа. Разум Арахны выстроил какую-то стену, и теперь, даже когда она пытала людей, выбивая правду для показаний Дознания, она не чувствовала в полной мере, что имеет дело с живой плотью и таким же человеком, как она сама – Регар вытравил из неё всякое сострадание, заставил её верить в то, что преступник – не человек, и жалеть его не надо.