-Это женская обязанность!

                Генрик не выдержал. Он вообще был человеком достаточно терпеливым, но даже его терпению пришел конец:

-От тебя пользы меньше, чем от брошенной в угол тряпки! Или ты начинаешь работать, или ищи, где харчеваться! Тот, кто не работает, не ест за мой счет!

-Твой? – возмутился Авис.

-Прекратите! – Розали метнулась  к ним, весь мир рушился. Дружная семья перестала быть дружной.

                Но прекратить не удалось. Ее оттащили в сторону и дело кончилось слезами, криками и грозно захлопнувшейся дверью. Долетели уже с улицы и прощальные слова Ависа:

-Когда я стану великим, я и думать не стану о семье! Вы умерли для меня!

***

                Авис, кипевший негодованием, начал крутиться по улицам и попал понемногу в круг мятежных поэтов-памфлетистов. Весь их мятеж заканчивался тем, что они писали оскорбительные вирши и периодами попадали в тюрьму. Попасть в тюрьму было равносильно признанию таланта и поэта, попавшего или освобожденного – превозносили, кормили по дворам и всячески хвалили.

                В голове Ависа как щелкнуло: вот оно!

                Он сочинил старательно памфлет и стал ждать, когда его талант справедливо признают и арестуют.

                Но Король, который самостоятельно прочитывал каждое утро бродившие по городу памфлеты, чтобы отслеживать состояние народа, так как считал, что в устах поэта и живет народная мысль, прочтя, наконец, памфлет Ависа, хохотал до слез и даже принес его на заседание к своим министрам.