As-Safi Octalogy. Function. Volume V. Book 38. 1,600 (Abyat 110,301–112,750)

1944–1945 years. Kursk — Berlin

РАЗДЕЛ СЕДЬМОЙ

Ф У Н К Ц И Я

/ Сборник Станов /

ТОМ ПЯТЫЙ

J O O M

КНИГА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
1600

Бейты 110 301–112 750
_______________________

Строфы 16 436–17 135

1944–45 годы

1600 — километров от Москвы до Берлина

29 февраля 2020 года

Разведка. Штурм Берлина
Карачаевец Мурат Маршанкулов (кавалер 3-х орденов Отечественной войны II степени, ордена Красной Звезды и других правительственных наград)

Брать Берлин нам, братцы, надо,
Где разведка пригодится,
В мармелады шоколадом,
И знакомые всё лица.
Звать — Мурат. Он — Маршанкулов,
Чтоб сводило фрицам скулы,
Бьётся дерзкий карачай
Так легко, как невзначай.
Знать, неслабая порода
Порох в газырях хранит —
Род Маршан, вот так, пиит,
Карачайского народа.
[И сейчас тот род видали,
Силой силу сокрушали].

Сам Имам Шамиль велел
Карачай им покорить,
Где Эшсоу Маршан летел,
Из Абхазии им быть.
Дело хоть не удавалось,
Как история писалась.
Турков царь женатым был
На Эмине, кто забыл,
Тоже где Маршан был в корень.
Власть советская связала —
Маршанкуловыми стало,
Так писаться будут вскоре.
Отступленье здесь придётся
К месту. Умным воздаётся.

III

Стар я делать фильмы стал,
Прояснением у дела,
Седину давно чесал,
Знать, судьба того хотела.
Пятьдесят и Три — их было,
В два потока поместило.
Думал, третий есть поток.
Да сокрыл Великий Бог.
Кто моложе — оставляю,
Чтобы всех смогли найти,
У судьбы свои пути,
Потому и вдохновляю:
Карачая всю чтоб Рать
Внуки точно стали знать.

Был представлен — заменили.
Не таких я брал в расчёт.
Ничего не получили
За Звезду Героя — вот.
Вот таких Героем буду
Звать в душе — и не забуду.
Коль начальство посчитало
И Героя заменяло
В те года на ранг другой —
То военная сноровка,
А не штатских заготовка
В этом мире под луной.
Здесь: Маршана — представляли,
Ничего ему не дали.

В первый раз что заменили —
Горец сам прекрасно знал.
Про второе — “позабыли”:
В ссылке люд уж помирал…
Для таких — Героя нету.
Обманули всю планету,
Депортировав народ —
Женщин, стариков идёт
Счёт с детьми. А мужики —
На войне давно уж бьются,
Где же “умники” берутся,
Врать которым так с руки?..
Как “предателями” стали
Карачаевцы слыхали?

Почему? Народ “особый” —
Карачай врагом вдруг стал,
В этом мире сладкой сдобы
Кто тылами промышлял.
А сейчас вдруг все хотят —
Роспись Сталина в ухват,
И Калинин расписался
Рядом чтоб, не затерялся.
Эти двое — и решали:
В ссылку уходил народ.
Роспись кто сейчас найдёт?
Дети наши погибали —
Двадцать Тысяч, следом Две,
Умирают… Знать тебе…

VII

Ну и как, скажи, назвать
Сталина за произвол?
Мужикам всем — воевать,
Остальных — сажать на кол?
В мире вечном кол найдётся,
Впору что ему придётся —
Как соседей предавал,
Земли этим “отжимал”
Всё для “Грузии Великой”.
До Камчатки, что ль, она
В те генсека времена?
Много было в мире лыка,
Смерти вслед что не вязали,
Так предателям воздали…

VIII

Дескать, в Азии — умрут
Детки все со стариками,
Да и женщины все тут.
Что же делать с мужиками?..
Немец сделал там немало —
Девять Тысяч погибало.
Шесть других домой вернулось,
Ранами не затянулось —
Многие тут умирают…
Среди них — Темрез, Бархоз…
Не хватает даже слёз,
Люди правду мира знают:
Питер первый защищал,
Но Героя вождь не дал.

А Бархозов — партизан,
В Белоруссии хлыстом
Разрушает немца план
И ему всё нипочём.
Белорусы так любили,
Что домой не отпустили.
Оба — в Азии лежат,
Бога воплотив обряд.
Байрамуков Магомет —
В Прагу первый кто ворвался,
Чтоб никто не сомневался,
Тоже дал простой ответ:
Для “предателей” не много
Здесь Героев в рифму слога?

Кущетеров и Кубанов —
Все легендами гремят
Из разведки, среди планов,
Карачаевцы летят.
А Ажу, что Канаматов,
Рыть “могилы” взял лопату:
Севастополь, красный стяг —
Водружает не варяг, —
Карачай из Карачая.
Чтобы — ранам вечно жечь,
Не хочу их боль пресечь,
Чтоб, геенна, полыхая,
Воздавала им сполна —
Встречи с ними ждёт она…

Увертюра затянулась?
Может быть. Решает Бог.
Сердце зверя встрепенулось,
Устремляясь за порог.
Мы ещё — не начинали:
Карачаевцев считали
Мы не первый раз, поди,
Где Героев — пруд пруди.
Для “предателя” народа —
Много их, тебе скажу,
На других как погляжу,
И хотя я в мире “вода” —
Был не глуп, чтобы понять,
Доли в целом рассчитать…

XII

Их — Одиннадцать — считали,
Кто Героя получил,
Поимённо дабы знали.
Где Богатырёв открыл,
Вслед Касаев и Бадахов,
И Биджиева папаха,
Был Гербеков и Голаев,
И не позабыт Ижаев.
Хаиркизов и Чочуев,
Где Узденов, Каракетов —
Молодёжи эстафета,
Чтобы шли напропалую,
Родину коль защищать,
А не Звёздами блистать.

XIII

Общий счёт — Четыре Сотни
И Четырнадцать добавь,
Отправляя в мир Господний
Немцев вместе — горцев славь.
То — Мутчаев, Гочияев —
Снайперы из Карачая.
Что Героев не дадут, —
Даже выше крыши тут:
Сняли их с передовой.
Грузчик и лесоповал.
Кто такое ожидал
В этом мире под луной?..
Видно, клоун Сталин был —
Так Героям отплатил…

XIV

А Гербеков партбилет
На глазах у всех порвал,
Партии вернув кисет,
Что Героя получал.
Дело это там замяли —
До Берлина чтоб шагали:
Танков много в одиночку
Остановит, ставя точку.
Горцы сносят всё, воюют, —
Девять Тысяч погибает.
В ссылке наш народ страдает.
Партия ж напропалую
Лжёт-орёт — народ наш “враг” —
Слышится тот лай собак…

Был там политзаключённый,
Питер жизнью защищал,
Разлетелись чтоб вороны,
Где Батчаев — враг попал.
Что Героя не дадут —
Знает в мире даже плут.
Партизаны воевали —
Белорусы все признали.
Восемь там. Звезда Героя
Только Трёх пока нашла,
Вот такие тут дела,
Где КПСС — такое.
Всё на лжи у них опять,
Чтобы Бога отрицать.

XVI

Все доваторцы стояли
За Акбаева горой,
Но Звезды не получали —
“Отвали, народ тупой”.
Как его он не казнил —
Корпус целый усмирил
Этим Сталин второпях,
Словно, баба на сносях.
Ведь — протест вождю писал.
Берия, Калинин тоже
Получили текст, им гоже.
Чтоб генсек таких прощал?..
Пятьдесят там Тысяч в деле,
За Акбаева болели.

XVII

Их снимают — лезут в бой,
Как Алиев наш Ракай:
Хоть в штрафбат как рядовой.
Так воюет Карачай.
Доказать вождю хотели,
Так и не уразумели —
Сталину на всех плевать,
Манией в миру шагать.
“Богом”, видно, почитал
Он себя, да заблудился,
В вечный мир давно прибился,
К Богу, наконец, попал.
Сам Аллах там всё рассудит,
Поутихли дабы люди…

XVIII

Сотен Семь кладёт Халкечев
Немцев — был в разведке он.
И сказать на это нече —
У Калинина, поклон,
Фото брат Амур видал,
Сам Звезду Героя ждал.
В общем, им двоим — не дали,
Автореверсами стали.
Партию за что любить?
Или — Сталина? К тому же,
Мудрость горцев знает дюже:
“Подлецу коль подсобить —
Мертвецом домой вернёшься”.
Так легко не отмахнёшься.

XIX

Танки разносил Керам,
Что Айбазовым зовётся.
А Бадахов, скажем Вам,
Инженером обернётся —
Через Днепр Армий Две
Переправил, помнить мне.
Он — Аскер. Другой, Хамзат, —
Получил Героя. Рад.
Деккушев же Магомет —
В ГРУ звезда до неба —
С Рокоссовским был, [и мне бы]:
Север Фронта — он в ответ.
За разведку отвечает,
Две Звезды не получает.

Первым Гусеин войдёт,
Что морпех, в Новороссийск.
Карачай опять “не тот”,
Партии вновь слышен писк.
Где Корницкий получил —
Карачаевец “проплыл”.
Где тут вспомнить всех и вся
Для акулы, карася.
Вкратце дело освещаю —
Жили мы в стране такой
Лживой дюже под луной,
Речи сильно сокращаю…
Маршанкулов, всё ж, добрался —
На Рейхстаге расписался.

XXI

В Карачае он родился,
Как гласили в дружный сказ,
Карачай коль полюбился,
В карте мира где Кавказ.
Станет — верхнетебердинец,
Что особенный эсминец
Средь ущелий Карачая,
Кто знакомый с картой края,
Был — Семнадцатый где Год.
Революция пылала,
Что ровесницею стала,
И в учёбе весь народ.
Он в учёбе преуспел,
В армию как раз поспел.

XXII

Вместо дембеля — война.
С ним такое приключилось.
Не печалься, старина,
Силушка с рожденья влилась,
Чтобы с немцем воевать,
До Берлина дошагать.
Он с разведкой породнился,
В школе той не зря учился.
До победного конца
Был Мурат в рядах разведки,
Выплески такие редки,
Силой натиска юнца:
Ведь не всех в разведку брали,
И не все там выживали…

XXIII

Окружение. Выходят.
Даже знамя сохранили.
С беженцами все отходят:
Всё на той войне забыли –
Кроме этих эпизодов,
Наставлением народов.
Главы — войны начинали,
Но в окопах не бывают
И детей не посылают,
Редко мы о том слыхали.
Целлофан всё плачет там
По таким, сказали Вам.

XXIV

Полк артиллерийским был,
Что в Четыре Сотни счётом,
Пятьдесят и Пять забыл
Перед всем честным народом.
Лишь один из десяти — выжил,
На восток идти.
Курск и Днепр, Висла-Одер,
Чтоб сказать в честном народе.
Выписку бы почитать –
[Был язык военный, знаю,
Так приятен сердца краю] –
Как умеет воевать.
Где — не штатские с пером,
Не в обиду топором.

XXV

Ну, хотя бы взять такое.
Отделенья командир
Пятой батареи в строе,
Полк всё тот же будет, сир.
Смелым проявил себя,
Пишет писарь для тебя.
Он — решителен, отважен,
Пункт такой немаловажен.
С инициативой он –
То есть, брать он не боится
Груз войны, перепелица,
Потому в бою силён.
За ноябрь сводка знала
Та про горца, ой, немало.

XXVI

Сорок где Второй был Год.
Что — ужасней не бывает.
Коли позабыл народ –
В спину свой уже стреляет
С лета. Сталин приказал,
Что от страха завывал…
Всё не шатко и не валко?
Сталинградская считалка
Скоро дело прояснит –
Мир всё ждёт и не дождётся:
Наше сердце крепко бьётся
Одолеть врага, пиит.
В это время дело было,
Книга как нам говорила.

XXVII

Десять батарей врага
Отделенье засекало,
Видимо, рука легка,
Что так твёрдо воевала.
Маршанкулов сам нашёл
Там — четыре, вот орёл,
Где Симоновка на карте
И Клемятино на вахте,
Что Большим давно зовётся,
Огибалово там есть,
Выползово будет в весть,
Имена те знать придётся.
С дерева он наблюдал,
В штаб все точки передал.

XXVIII

В ноябре — на древе он
Целый день и под обстрелом.
До чего же был силён
Вам замечу между делом.
Точки эти подавили,
Статус-кво установили.
Он в разведку всех водил,
Волю в деле проявил,
Где Пшеничино на карте –
Ценных документов много
Нам несёт его подмога
В той войны счастливом фарте.
Много раз за всю войну
Ходит в немца сторону.

XXIX

В декабре, где первым стало,
Пять часов разведку вёл,
Всеми видами стреляло
По нему, таков орёл.
Точки все врага найдёт,
Наш огонь туда ведёт,
Полк на той волне успеха
Добивался. Не до смеха
Станет там, видать, врагу.
Представление — простое,
На бумаге удалое
Вишенкою в курагу.
На войне кто побывал –
Всё иначе представлял.

XXX

Каждый день у них война.
Плюс иль минус, всё похоже.
Думать надо, старина,
Уважать таких ведь гоже.
К подвигам попривыкали,
Всё обыденным считали.
Что, им — Гитлера поймать,
Чтоб Героя получать?
Ясно дело, зажимали,
Где-то зависть воспылала,
Где людской натурой стало,
Ничего не открывали
Мы опять с Колумбом, знать,
Лишь напомнив пятью пять.

XXXI

Сын Умара так воюет,
Маршанкуловым что звать.
Немец там не забалует,
Хоть и будет наступать.
Но и в первый год войны
Бьются славные сыны,
Хоть и долго отступали,
До столицы дошагали.
Чуть пораньше обернёмся,
Где развалом дело было,
Армия вся отходила,
Может, где-то мы и бьёмся.
В общем, сыпалась страна –
Но удержится она.

XXXII

Меньше месяца врагу
До Днепра дойти хватило.
То понять с трудом смогу –
Красной Армии где сила?..
В эти дни Мурат опять
Подвигами сотрясать
Будет, хоть мы отступаем,
За Днепром уже бываем.
Мост взорвал он в одиночку
И врага там долго ждал,
Много танков что терял,
Через Днепр ставить точку.
Хоть война лишь начиналась –
Подвигом уже считалось.

XXXIII

Хоть идти ещё далече –
Подчинённым как родной
Был отец, хотя не вечер,
Выстрел наш не холостой.
Всё разведка прозябала –
За врагами наблюдала.
Или надо «языка»
Привести наверняка.
В общем, жизнь у них не сахар.
Где же сахар ты видал
На войне, с коня упал?
Не слыхать увы и аха.
Битва там лихая шла,
Много душ в огне сожгла.

XXXIV

Летопись войны такая –
И сегодня сотрясает.
Не из фильмов удалая
Басня, что легко шагает.
В фильмах — запаха войны
Не найти давно, сыны.
Если ж правдой дело было –
Начисто людей косило.
А бравады сказ пустой,
Что так люб пропагандисту
И дешёвому артисту
В этом мире под луной,
Я давненько опускал –
Так давно от них устал.

XXXV

«Зайцу курево — война»,
Как до нас уже сказали.
Знала это вся страна –
Миллионы потеряли.
Что ж теперь уже кичиться,
Дескать, так легко нам биться?
Тесть мой часто говорил,
На войне что походил:
«Словно первых лет войны –
Не бывало в мире этом…»
Так любимом и воспетом?
Были ль на войне они?
Нет. Заказы выполнялись,
Пропагандою что звались.

XXXVI

Миллиона Три теряем
Мы к Москве за первый год –
Пленных, раненых считаем
Безвозвратных, кто умрёт.
Тем не менее, дошли –
До Германии. Вошли.
Там всё тоже тяжко было –
Родиною их могила.
За дома свои сражались
И за семьи. Дом родной,
Так любимый, дорогой –
Яростно в бои вгрызались.
До Берлина путь непрост –
Сносит многих на погост.

XXXVII

Мужиком нормальным был
Кто — работу почитает.
А не битвы ярый пыл,
Ясно вещи понимает:
Ну кому нужна война?
Манит маньяков она.
А нормальному — ни к месту,
Не к тому прилипши тесту.
Я, хоть зверь, но не люблю,
Войны мира презирая,
Мышек сырная «святая»,
Посчитавших по рублю.
Горечь всю сказали мне –
Вызвать ненависть к войне…

XXXVIII

Ужасающий рассказ
Он потомкам говорил,
Не цензурой в этот раз,
Чтоб пропагандист застыл:
Немка быстро подбежала,
Двух детей ему вручала
И — в колодец с головой…
Тут застыл войны герой.
Позже начал понимать,
Делал что «освободитель»,
Наш солдат, [не всех обитель], –
Что, насилье «возвращать»?
Под Москвой бы всё вернули –
Мужику хватало пули.

XXXIX

Так и эдак на войне,
Многое, поди случалось,
В вражьей, нашей стороне,
Чтобы впредь не забывалось.
Чтобы люди понимали –
Для чего за кем шагали
Как всегда и в этот раз,
Пусть, Япония-Кавказ.
Я не то, чтоб пацифист –
Но к политике не млею,
Отрицая их затею.
Коммерсант был тот артист,
Что с политиком кричали,
Снова к войнам в мире звали…

У войны той есть начало.
Значит, где-то есть конец.
Полегло уже немало
С двух сторон, от рока жнец.
Рядом люди погибали,
О победе что мечтали.
Да мечта не задалась –
Жизнь мирская прервалась.
Восемь раз он ранен был,
Как живым он оставался?
Ангел смерти не добрался?
Иль на время позабыл?
У войны своя дорога,
Где Победа у порога.

XLI

Сталин хоть и был плохой –
Явно первым не напал.
Прав здесь — русский. Не иной.
Он — Отчизну защищал.
И фашизм добить бы надо,
Всё идея виновата –
Расы в мире различала,
Кривды было здесь начало.
И Мурат за то воюет:
Люди в мире — все равны.
Гор, пустынь, пускай, сыны.
Потому Берлин штурмует
Не за Сталина страдать –
Мир от той чумы спасать.

XLII

Путь к Берлину был неблизкий,
А Берлин — кромешный ад,
Запредельные где риски,
В математики обряд.
Фанатизма там хватало,
Пропагандой Рейха стало.
Потому нелёгок бой
Ожидает. Но герой
Был героем потому,
Что поверил он в удачу,
Не приемля больше сдачу,
Солнце выбрав, не луну.
Будут яро штурмовать,
В битве многим погибать.

Из наградного листа:

30.4.45. Во время штурма Рейхстага тов. Маршанкулов был впереди вместе с пехотой и корректировал огонь по врагу. Пехота имела успех.

XLIII

Наш герой живым остался.
Хоть и бился до конца,
План Аллаха воплощался
Для такого молодца.
Отделения разведки
Командир, поправки редки,
Смелость в битве показал,
Как в Берлин уже вступал.
Где апреля половина
Уж вторая в мир шагала –
Героизма он немало
Показал, ведь был мужчина
Карачаевских кровей,
В битвах древних корифей.

XLIV

Корректирует огонь
Он и был в рядах пехоты,
Словно залитая бронь,
Что желала там работы.
Танков много там подбили,
Что штабисты не забыли.
Артиллерия решала
Много очень, помогала –
Артиллерия стреляет,
Шорох наводя войны,
Перед Богом все равны,
Это умный понимает,
Храбростью на абордаж
Что пойдёт, не чернью саж.

XLV

Шаг за шагом до Рейхстага
Продвигается Мурат,
Такова у горца сага,
И таков войны обряд.
Метр там за метром брали,
Немцы просто не отдали.
Крови много пролилось –
Наступленье удалось.
В общем, взяли мы Берлин,
И Рейхстаг теперь уж наш,
Взять тебе под карандаш,
Расписался дабы сын
Там Умара, что Маршан –
Путь для мира миру дан.

XLVI

Вместо лавров — ссылка будет.
Ведь у всех своя судьба.
В Азию герой прибудет,
Проведёт он там года.
Родина вот так «платила»,
«Справедливостью» косила.
Люди в ссылке умирали,
Нас бандитами считали.
Как такое человек
Может выдержать, скажи,
Странные те «платежи»?
Но такой тогда был век.
Чтоб мы это понимали,
Уваженьем поминали.

XLVII

Хоть народ домой вернётся,
Здесь — бандитами зовут,
Долго ложь так яро бьётся,
Ничего не сделать тут.
Хоть всё позже прояснилось
При Хрущёве, приоткрылось,
До сих пор судачат люди
Глупые во слова блуде.
Мне-то что. Им Бог — судья.
И Пророков порицали,
И святого добавляли –
Где нечестия ладья
В Ад давно за то спустилась,
В вечну вечность чтоб грустилось.

XLVIII

Наше дело — рассказать,
Чтобы умные хоть знали.
Суть людей — не поменять.
Мы ту суть и не меняли.
К информации дорогу
Так открыли, слава Богу,
Не с КПСС живём,
Будь я трижды водоём.
Похоронен в Карачае,
Где родная Теберда,
Значит — горе не беда,
Счастия простая свая.
Но постскриптум был уже
Прояснить на вираже…

XLIX

Видно, подвиг не забыли –
В Азии его нашли.
Нацию почти сменили,
Кое-что там не учли:
Карачаевец такой
Был упрямый, прям, «не свой».
Нацию — менять не будет
И НКВД остудит.
Что, Звезда? — Где честь важней.
Что, купить его старались?
Сразу видно, обознались,
Чтоб усвоить поскорей:
В ярость горец там пришёл.
Вот такой он был орёл.

Ну и что — Звезду не дали.
Да подумаешь, прогноз.
Люди дальше ели, спали,
Будь я трижды водонос.
Как мужик кто воевал —
С честью в мире проживал.
Маршанкулов был из них,
Усмиряя дерзкий стих.
Все желания в миру —
Никому не удавались.
В вечность люди устремлялись
После смерти. В ту игру:
Внуки часто посещают,
Фатиху ему читают…

Материал готовится к публикации