— Но у меня мало времени, понимаете? Я уже старый человек, а играть-то хочется.

— Но у вас мало, что получится без этого.

— Хорошо, давай так, что мне сделать для того, чтобы быстро освоить эти твои упражнения?

Я показал ему пару растяжек, показал, чему обучали меня, когда я первый раз взял в руки гитару. У меня даже сохранились ноты моей первой разобранной песни, я предложил их ему, хотя до нот нам было, как до Эвереста.

— Смотрите, я вам покажу самую начальную мелодию, для этого нам потребуется всего лишь первые две струны.

Он внимательно меня слушал, повторял все, что делал я. К концу занятия у нас даже получилось взять первый аккорд.

Через пару часов, он ушел, оставив мне деньги. Небольшие, но я понимаю, что они были у него последние. На пенсию сложно выживать. Я даже не хотел брать их, но Алберт настоял.

Я ждал его на следующей недели, чтобы продолжить курс. Но он все не приходил. Я подумал, что он разочаровался в себе, что это слишком сложно. И я понимал его. Но учеников не было, поэтому я позвонил матери и спросил, куда подевался Альберт, не хочет ли он продолжить занятия.

Новости были удручающими, кошмарными я бы сказал. Альберт умер через неделю, после того, как пришел ко мне. Это меня выбило из колеи. Я спросил отчего, мать ответила, что от старости, человек он был пожилой. В ее голосе не было грусти, я подумал, что этот человек для нее ничего не значит. Я спросил, откуда он вообще пришел. Оказалось, что он был ее учителем в начальных классах. Она очень уважала его, общалась с ним, даже ходила его навещать. Первые учителя, все-таки, важны, как я и упоминал выше. Она была ему очень благодарна, если бы не он, то она бы не занялась тем, чем занимается. Но я все равно не чувствовал грусти в этом голосе. Мне показалось, что мать, которая сама уже была пожилой, просто привыкла к смертям, но все оказалось по-другому. Оказывается, этот человек страдал. Страдал не от болезни, которая каждый день поражала его, а от скуки, которая бывает хуже болезненной муки. У него, как я понял, была депрессия, которая мне хорошо знакома. Я сам чувствовал себя точно также. Альберт просто проживал свои дни. Мать говорила, что он все время дожидался девяти часов вечера, чтобы пойти спать и официально закончить свой день, который был полон безнадежности. Последнее, чем он попытался себя спасти, — это музыкой. Он всегда ее любил. Поэтому мать относилась к его смерти, можно сказать, с облегчением, как бы это ужасно не звучало.