Идеальный помощник 9

Окончание испытательного срока я решил отметить с размахом — за год до чёртиков надоело тихушничать и строить из себя паиньку. Через две недели после этого предстояла очередная годовщина нашей части — вот, как раз можно совместить.

По этому поводу парторг бегал в мыле и умолял всех встречных-поперечных поучаствовать в спектакле, спеть песню или сделать ещё что-нибудь столько же странное и никому не нужное. Как обычно, все его посылали, так что майор с каждым днём всё более грустнел. Видимо, уже представлял, как ему одному придётся петь и плясать за всю часть.

И тут — на арене появился я! Ну, я-то известный спаситель всех подряд, вот и сейчас: сделал приунывшему парторгу такое предложение, от которого бедняга воскрес и воссиял радостью. На мгновение мне даже показалось, что ему хочется меня обнять, однако в итоге счастливо улыбающийся Новак обошёлся лишь тем, что пару раз хлопнул меня по плечу совершенно фамильярно — дотянулся ведь, на цыпочки, что ли, встал?

Вообще говоря, капитан-майор Новак и так во мне души не чает. Во-первых, я — тот самый «политкорректный элемент», как пишут в закрытых штабных инструкциях, который идёт плюсиком в карму и Главного как начальника части, и парторга.

Во-вторых, мало того, что я хожу почти на все его «проповеди», так ещё всегда сажусь в первом ряду, прилежно слушаю и в специальный блокнотик конспектирую. Подаю, так сказать, пример своему подразделению — им я тоже регулярно напоминаю, чтоб ходили.

Понятно, что все эти лекции про историю нашей части и высокий моральный облик современного бойца нахрен никому не сдались — мне особенно, — но это его работа. Будет низкая посещаемость партсобраний — из штаба всем по башке настучат. Ну, вот я и создаю активность: хлопаю, вопросы задаю. По дороге на собрание прихватываю всех своих, кого увижу, — мои парни отлично знают, что вечером вторника нужно прятаться в любых кустах, лишь бы не попасться мне на глаза.

В общем, Новак обожает меня настолько, что наравне с Главным руку жмёт. Собственно, больше я никому и не подаю, чтобы ногтями не смущать.

А теперь — я явился к нему как ангел с небес и предложил спасение для праздничной программы. Идея простая и гениальная, как почти все мои идеи, — показательное боевое выступление! Но не бессмысленное махание ногами и рубка дров головой, а художественный номер с элементами драмы — называется «Битва человека и природы».

В роли природы, конечно, буду я — с зубами и когтями. Например, тигром — большим, полосатым и очень злобным. Эрик будет человеком — более слабым и медленным, зато хитрым. Допустим, дадим ему нож. Нет, лучше копьё, это смотрится колоритнее.

Услышав подобное — я ещё и показал в лицах, — парторг чуть не кончил от восторга, схватил меня за рукав и потащил к себе — утверждать декорации и прочий антураж. Хм, как же всё-таки приятно, когда к тебе относятся с таким восхищением.

***

И вот он — день триумфа! Накануне майор закрыл большую круглую арену на ключ и втайне от чужих глаз расписал её чёрно-оранжевыми полосами, а также украсил пластиковыми лианами и пальмами. Хотя я с первого взгляда даже не понял, что это именно пальмы — те ещё кособокие уроды с непропорциональными листьями, — но когда Новак гордо объявил, что он сам рисовал, я, конечно, покивал и сказал: «Вполне, вполне…». Ладно, у нас будет интригующий полумрак и свет прожекторов в центре, так что и напечатанные на дешёвом принтере поделки сойдут.

Да и вообще, кому какое дело до пальм, если на сцене буду я? Уж свой костюм я продумал до мелочей! Чёрные меховые трусы в лучших традициях гладиаторов — я всегда как-то так их себе представлял, такие же повязки на запястья и лодыжки, волосы — покрасить в чёрный и разлохматить, а тело — в тигриных полосах. Специально неделю отращивал ногти и на руках, и на ногах — они, ясное дело, в ботинках мешают, но тут уж я потерпел, гулять так гулять. Хотел сначала чёрным лаком покрасить, но потом решил, что красный будет эффектнее. Ррар, детка!

Ещё думал про хвост, но, во-первых, ничего подходящего не нашёл, а во-вторых, решил, что он всё же будет путаться в ногах и мешать. Хватит зрителям и мохнатой задницы — если мех распушить, выглядит вообще шикарно. Эх, даже жаль такую задницу в кабинете отсиживать, но — куда деваться, умная голова приоритетнее.

Осталось раскраситься.

Выпив бутылку бурбона — для художественного вдохновения, я приступил. И всё было нормально, пока не дошёл до спины: руки-ноги вполне удались, а вот туда я кисточкой не дотянусь. Нет, оранжевым намазался — зачерпывал краску руками и растирал, — но ведь нужны полосы… Что делать, что делать?! Парторг? Не, он и так в истерике бегает с последними приготовлениями. Непосвящённых в план звать нельзя. Остаётся Эрик.

Набираю номер и говорю как можно разборчивее: «Помощник, подойдите, пожалуйста, в мою комнату сейчас же».

Через минуту — стук в дверь.

Сосредоточенно тыкая кисточкой в пузо — как у тигров выглядят полосы на животе? — ору: «Войдите».

Дверь открывается, закрывается.

Тишина.

Честно говоря, я уже ожидал какой-то подставы, но нет, на пороге комнаты и в самом деле стоит Эрик — уставился на меня и молчит. Хм, означает ли это, что я выгляжу чрезвычайно эффектно? Конечно же да!

— Помощник, будьте любезны помочь. Ну, как положено по должности, — я фыркаю над этой не то чтобы смешной шуткой и возвращаюсь к разукрашиванию живота.

Никакого движения. Странно, что это мой обычно исполнительный сотрудник решил тупить?

— Смит?..

— Кхм. Да? Что нужно… кхм… делать?

— Возьмите вот ту кисточку — мне нужны полосы на спине. Как у вас с рисованием?

— Вообще, не очень.

— Ну, вы уж постарайтесь.

Эрик наконец-то подходит, берёт со стола вторую кисточку и банку и начинает перемешивать краску.

Я возвращаюсь к животу. Нарисовал уже целых две полоски — а в комнате снова висит тишина.

Помощник, оказывается, в окно уставился. Я его что, позвал видом любоваться?

Хотел было наклониться к его уху, но из-за бурбона не рассчитал и чуть губами туда не ткнулся, говорю:

— Смит, выступление через час. Я не могу быть плешивым тигром, я же молодой и красивый.

— Да, конечно.

Поднимает кисточку и проводит по левому плечу — я еле сдерживаюсь, чтобы не дёрнуть лопатками, а то размазал бы.

— А вы можете… Ну, посильнее, что ли? Щекотно.

— Так?

— Да, нормально.

Я уже закончил с животом, Эрик дошёл до поясницы. Отлично, мы укладываемся в график.

Теперь, когда я сам не отвлекаюсь на рисование, ощущения от поглаживаний кисточки, спускающейся всё ниже, стали ярче. Непривычные.

Кошусь через плечо, что там со спиной. Выглядит здорово.

— Может, мне наклониться? Нужно закрасить всё как следует, чтобы не было белого перехода.

— Да, наверное.

Сделав шаг в сторону, облокачиваюсь на стол. Хм, а ведь это приятно… Кто бы мог подумать, что прикосновение влажной кисточки к пояснице может быть настолько возбуждающим? Надо будет вечером сходить в «Каталину», давно я там не был… Может, даже прихвачу с собой кисточку, то-то будет смешно. Хотя нет, лучше не стоит. Бордель — не то место, где стоит откровенничать, хотя бы и таким образом. Но вообще-то я нигде не откровенничаю.

При мысли о девушках из «Каталины» меховые трусы становятся тесными. Чёрт, вот бы прямо сейчас здесь оказалась какая-нибудь блондинка с пухлыми губами и мягкими руками! Прямо под этим столом. В памяти мелькает лицо Мирандэллы. Ох, какие у неё губы… Жаркие, нежные — как стояк обхватит, и язычком… Так, Син, прекращай! Сглотнув, я прекратил. Впереди выступление, а до девочек ещё нужно дожить.

Над головой раздаётся голос Эрика:

— Кажется, всё.

Выгнувшись, осматриваю поясницу. Ровно всё так, красиво. Хорошо, когда у помощника руки из правильного места растут.

— Отлично! А вы готовы?

Поднимаю глаза — Эрик отводит взгляд и тоже сглатывает.

— Да, конечно. По какой тренировочной системе будем драться?

— Нее, — я морщу нос, — никаких тренировок! Это будет настоящий бой.

Он удивлённо зыркает на меня, но тут же снова отводит глаза.

— Насколько настоящий?

Кажется, краска высохла. Потянувшись, я наконец-то разгибаюсь и не могу удержаться от мечтательной улыбки.

— Насколько может быть настоящим, прекрасным и смертельным бой между двумя мутантами, — слова перекатываются на языке будто сладкий изюм из свежеиспечённой булки. — Ладно, шучу. Бой до серьёзной травмы. Победа должна быть очевидной. Вас это пугает?

— Нет, конечно. Я сделаю всё, что скажете.

— Замечательно. Тогда — через пятнадцать минут на арене.

— Капитан?

— Мм?

— Лицо. Его ведь тоже нужно раскрасить?

— О… Я как-то забыл.

Подставляю левую щёку.

Пауза.

— Да, сейчас.

Обмакнув кисточку в краску, Эрик аккуратно проводит от щеки к виску. Сосредоточенный. Вот за это я его люблю и уважаю — он просто делает. Не хлопает глупыми глазами, как его предшественник — господи, спасибо тебе за то, что богатая жена забрала лейтенанта Фрэнка от нас! — не морщится недовольно, не начинает нытьё «ой, а я не могу, потому что не знаю, как это делать». Вряд ли он раньше много тигриных морд изображал, но ведь рисует же! Я говорю — он делает. Идеальный помощник.

Интересно, он тоже ходит в «Каталину»? Или куда дальше? Вряд ли в более дорогие заведения — на базовую ставку лейтенанта не разгуляешься. Наверняка девушки сравнивают его со мной, мы ведь тут на весь город одни… такие. Зубы у него обычные, на моём фоне это плюс. Но вот бледная кожа и чёрные глаза — точно минус. Мне-то нормально, я привык, да и вообще какая разница? Мне ж с ним не целоваться.

Хм… Точно, а я-то думаю, к чему мне вспомнились губы Мирандэллы. Я просто не замечал, но сейчас, когда лицо Эрика настолько близко и смотреть мне всё равно больше не на что, невольно обратил внимание: у него похожие губы — форма такая же, чётко очерченные, и верхняя более припухлая… Очень приятные… Думаю, это вполне может нравиться девушкам, особенно когда он вот так их облизывает… Ой бля, он ведь что-то говорит!

— Что? Извините.

— Сколько вы выпили?

— Ну… Сколько-то. Кстати, вам тоже нужно. Вы слишком напряжены, для шоу это плохо.

Выхватив из тумбочки новую бутылку, открываю и вручаю ему.

— Пейте, это приказ. Первое правило: все должны расслабиться и получать удовольствие. Второе правило: бегом на арену. Адьос!

Успев заметить, как Эрик прикладывается к бутылке, я в два тигриных прыжка вылетаю в коридор.