Вот они спустя несколько минут приехали к дому тёти и дяди. Возле забора отец остановил машину и сказал Зое выходить и идти в дом, а он сам уже принесёт все сумки. Девочка послушно вышла из машины и пошла: все страдания по тому, что ей придётся теперь терпеть, были заменены страданиями об измене и обмане любимого человека. Зое было непонятно, почему Данил мало того, что был пойман «с поличным», так ещё и начал отпираться, что это не то, что она подумала, но ей не хотелось сейчас ни о чём думать. Она была полна решимости высказать Данилу всё, что о нём думает прямо сейчас. Она подошла к дому. Привычный лай собаки, который встречает её постоянно, когда она приходит домой, больше её не встречал, здесь только мяукали коты, которых дома у тёти и дяди было такое множество, что можно было сказать, что здесь целый кошачий приют. Так у них было постоянно, когда они сюда приехали, потому как у дяди была боязнь собак: в детстве, когда он, будучи ещё с живым своим отцом, гулял по скверу, и на него напала бешеная собака.
Высокие деревья и аллея, аккуратно убранная на субботниках селянами и жителями, которые приезжают сюда для этих целей из города, были когда-то открыты для всех жителей и гостей, желающих спокойно и здорово провести время, и многие жители приходили и любовались этим красивым местом. Там даже устраивались все концерты и праздники, которые намечались в селе, сюда приходили даже артисты и певцы из города, чтобы что-нибудь показать или спеть. Например, только недавно уехали отсюда артисты, которые ставили здесь драму «Гроза» Александра Николаевича Островского. Они здесь пробыли недолго, меньше одного дня, но, в основном, знаменитости выступают по нескольку дней.
Эта площадка уже открыта, но открыли её здесь чуть больше месяца назад. Сквер был закрыт на долгое время после случая, который произошёл с Максимом Андреевичем (дядей Зои) В 1993 году он приехал сюда с отцом, чтобы просто прогуляться и отлично провести время. Приехав, они увидели очень странную картину для этого места: в сквере, где в такое время обычно гуляло практически всё население села, сегодня было только несколько человек, которые сидели на лавочке и о чём-то разговаривали. Такая картина произвела на этих двоих странное впечатление, отец знал, что это было несвойственно, даже потом говорил сыну:
— Ну что, Макс, скоро будет здесь полный Чернобыль.
Отец любил читать про Чернобыль, и поэтому нередко говорил такие вещи сыну, когда они оба видели несвойственно пустые улицы, или определённое место, которое обычно заполнено людьми, как этот самый сквер. Отец хотел уехать отсюда, так как понимал, что здесь сейчас практически ничего интересного, а он хотел ещё купить мороженое или сладкую вату. Отец смотрел на пустую территорию сквера, даже пара, что здесь была, давно ушла и здесь стало совсем пусто. Мальчик просто углублялся в сквер, уходя от отца, но он даже не звал его к себе, чтобы садиться в машину и уезжать отсюда, ему было интересно, почему сегодня сквер так пустует, но не стал особо углубляться в эту проблему и пошёл сам к скверу, закрыв машину, чтобы найти сына, как вдруг услышал, что он зовёт его на помощь, а перед ним стоит собака, которая, если встанет на задние лапы, будет выше мужчины, но она просто стояла и лаяла и отец просто подумал, что сын испугался собаки, и просто стал смотреть, что будет дальше. Собака после долгого крика мальчика начала бежать прямо на него, сопровождая свой бег рычанием. Неистово и с тем же рыком, она напрыгнула на мальчика, он еле успел оттуда отойти, чтобы эта бешеная собака на него не прыгнула, но не успел совсем немного увернуться и она его поцарапала. Собаку ту удалось усмирить только охране, которая подошла туда с особым пистолетом и выстрелила снотворным в собаку, и та заснула. Мальчик после этого долго ходил по больницам, чтобы проверяться на бешенство, которое ему передалось от собаки, но, к счастью, никто ничего не находил, так как она его даже не укусила, а всего лишь провела когтем в полёте. Но у мальчика на всю жизнь осталась боязнь собак, он просто бежал, как сумасшедший, при каждой встрече с собакой, но иногда он просто старался уйти без бега в другое место, где было много людей, думая, что точно кто-нибудь из них ему поможет, если вдруг эта собака что-то с ним сделает. И сейчас у мужчины есть небольшая боязнь собак, он даже сгубил свою мечту стать кинологом, потому что с боязнью собак он явно не сможет там работать. Сейчас он уже не прячется при виде собак, а от боязни осталось только то, что он старается избегать тех мест, где они ходят в больших количествах. В настоящее время он вовсе не выходит особо из дома, потому что тётя ему сказала, что возле дома бегает какая-то большая собака овчарка, от чего мужчина теперь боится выходить из дома, не желая с ней встретиться.
Женщина смотрела на это как-то странно: она знала, что произошло с ним в детстве, но не думала совсем, что до такого это дело дойдёт. Ну а Зоя уже позвонила в дверь, но никто долго не открывал, дома тоже никаких звуков не было слышно, а было только то самое мяуканье котов, которое ей уже надоело, так как она вообще не особо любила кошек, а тем более, когда они в одном месте в таком количестве кричат. И вот наконец, дядя ей вышел открывать дверь, он вышел из дома и шёл к двери, нехотя перебирая ногами, так как только пробудился ото сна, разбуженный звонком в дверь. Куры подключились к мяуканью котов сразу после выхода дяди, и Зоя уже сразу поняла, что эта жизнь для неё станет не лучшим временем в жизни, причём она была не зависимой от гаджетов, а вполне себе росла нормальным ребёнком в семье. Такие же были примерно и братья, и именно поэтому родители гордились своими детьми. И вот, наконец, дядя Максим дошёл до двери, повернул в ней ключи и, увидев за дверью Зою, сказал:
— Долго ждёшь? Я просто думал, что это опять почтальоны с не нашей посылкой пришли.
— Не очень долго, а что за почтальоны?
— Да, достали, — отвечал он, запустив Зою и отца в дом, — приходят с какими-то вообще не нам принадлежащими письмами и посылками, я смотрю просто, кому это отправление, а потом понимаю, что почтальоны адреса перепутали.
— Понятно, — сказала Зоя, — а где тётя, Миша и Гриша?
— Не знаю, — сказал мужчина, — куда-то пошли, они мне не сказали, я спал.
Дядя провёл Зою в дом. Девочка рассматривала, как ей теперь придётся жить. На улице помимо всего необходимого для творчества тёти (она занималась выжиганием), находились ещё и какие-то диваны, будка для собак, в которой уже поселились коты и изредка заходит та самая овчарка, отпугивая оттуда её истинных обитателей, а потом тётя и дядя весь вечер ходят и собирают их. Собаку девочка так и не увидела, но очень хотела бы, хоть было немного страшно за дядю. Мужчина открыл дверь в дом и они вошли: интерьер дома напоминал какой-то дом 19 века: те же красивые стулья, много антиквариата, всякие старинные вещи, над которыми они повесили табличку с надписью: «Руками не трогать», и главное, не было ни одного телефона, а о компьютере речи тем более не было, семья жила по старым порядкам, почитателем таких порядков в доме была тётя, которая вообще предпочитала жить, как жили люди прошлых веков, но из новшеств для 19 века у неё был телефон, чтобы была хоть какая-то связь. Но был это, конечно, не какой-нибудь сенсорный телефон со всеми наворотами, а был это самый обычный Nokia 3310, который она считала лучше, чем любой современный телефон. Даже общалась она в довольно-таки приличном тоне, то есть никогда не употребляла в своей речи матерные слова и никому в своём доме не позволяла это делать, а за каждое сказанное подобное слово любой получал удар розгой, которая всегда была наготове для подобных случаев, но тёте ещё не приходилось ею пользоваться. Дядя же был в доме блюстителем послушания, но никогда не признавал всякие старые порядки, ведь он вообще был либералом, который не признавал старые уклады и признавал право на человека на свободу слова. На почве этого у них начинаются ссоры, но, конечно, они никогда не доходили до серьёзного, ведь всё-таки оба были адекватные и никогда бы не стали доводить дело своей ссоры до крайностей, а тем более в присутствии детей. Зоя стала осматривать дом дальше и с каждой комнатой она находила всё больше антиквариата и старинных предметов, которые нельзя было вообще трогать, ведь за это можно было получить от тёти розгами, и всё больше девочка понимала, что жизнь в этом доме явно станет адом, ведь это было больше похоже на какую-то тюрьму особого режима с тем исключением, что передвигаться по территории можно было свободно, но в остальном, это место явно не похоже на дом. Отец же смотрел на Зою с жалостью, он понимал, что ей сейчас очень тяжело осознавать то, что придётся находиться здесь. Уходя, он позвал к себе Зою, и сказал:
— Не переживай, всё будет хорошо. Если они тебя очень сильно достанут, звони мне, хорошо?
— Ладно, пап, — почти что сквозь слёзы сказала девочка
— Молодец! Ну всё, не унывай
Отец поцеловал Зою в лоб и ушёл, а она осталась стоять и смотреть, как машина отца медленно удаляется из территории видимости девочки. Зоя ещё долго стояла и смотрела на забор, переводя взгляд и на котов, что ходили рядом, а дядя возился на кухне с продуктами, готовя еду для семьи, на нём всегда лежала сия забота, поскольку он всегда был дома и мог этим заниматься в любое время, в то время, как тётя постоянно была в бегах. Её распорядок дня мог бы стать объектом для новой главы, но я расскажу о нём прямо здесь: утром она вставала в 5:30-6:00, в это же время она завтракала, кормила кур, семью и уходила в магазины, чтобы покупать себе вещи, которые были необходимы для выжигания, брала заказы с дяди, что ему нужно, а потом ненадолго приходила домой, чтобы оставить вещи, которые успела купить и пообедать, и после этого опять шла по магазинам, чтобы купить что-нибудь для подруги, к которой шла дальше. Подруга жила в самом начале города, поэтому ехать приходилось очень долго и практически через всё село, а потом от остановки нужно было пройти достаточно прилично. Потом она ехала на работу, чтобы поговорить с начальником. Только в 20:00 она полностью возвращалась домой и уже никуда не уходила, так как очень сильно устала. Зоя осознала, что здесь она долго не протянет и сразу стала думать, что ей делать, чтобы продержаться в таких условиях как можно больше времени. Потом ей надоело так стоять и она пошла к себе в комнату, на которую ей указал дядя.
Отец туда уже занёс все чемоданы Зои. В комнате на удивление не было ни одного предмета антиквариата, были лишь кровать, вроде как не очень старая, но точно не новая и на ней аккуратно положенный матрас, который был совершенно новый, даже плёнка была ещё на месте, люстра была тоже новая. Дядя потом сказал девочке, что они лично вчера с тётей готовились к её приходу, поэтому здесь всё новое, а сейчас она ушла, чтобы купить младшему Грише тетради на печатной основе в школу, в которых он должен будет работать на уроке и дома. Зоя стала оглядывать свою комнату и зайти в комнату братьев, пока никто не видит. Она вышла, осмотрелась, что никто не пришёл и стала смотреть в комнату братьев. Комната братьев была соседней справа от комнаты Зои, она видела в этом весьма плохие вещи, ведь по ночам братья иногда пугают девочку и стучат ей в стену, дома она стучала им в ответ и они прекращали, а что ей делать здесь — она теперь не знает, поэтому это она сейчас и решала параллельно с осмотром комнаты. В комнате братьев были 2 кровати, явно не новые, с матрасами, которые были тоже очень старые. Они как будто куплены на рынке за копейки, или просто уже очень старые. Таких матрасов Зоя даже в книжках о войне не встречала, она смотрела и радовалась за себя, что ей хотя бы жить придётся не в таких условиях, как братьям, но главное, что они даже слово не смогут сказать против, или просто получат от тёти розгами за непослушание.
Тётя Маша пришла домой с братьями спустя ещё 2 часа, зашла, погладив котов, бросив им еду (большой кусок мяса), который они очень долго ели, но не потому что кусок был большим, а потому что ели они очень медленно, просто они всегда всё ели медленно. Братья же шли и громко разговаривали друг с другом и Зоя поняла, что всё страшное только начинается, и что дальше будет больше и ещё страшнее. Миша разговаривал, едва ли сдерживаясь, чтобы не материться, но вот Гриша уже почти что плакал, от чего Мише становилось не по себе, но он был сдержанный. Тётя подошла к ним и погнала их домой и сказала им сидеть в разных комнатах и пусть только попробуют быть вместе, пока не помирятся. Зоя вышла из комнаты и начала говорить:
— Что у них случилось?
Тётя Маша обернулась к ней и сказала:
— Ничего, иди давай в свою комнату!
Зоя ничего не сказала, но в комнате она заплакала, не выдержав такого отношения к себе, ведь на неё никто никогда не кричал, только мать иногда повышала тон, но так с ней никто не разговаривал. Дядя увидел всё это, и зашёл в комнату Зои, чтобы тётя не дай Бог это не увидела, ведь тогда в доме начнётся необратимое.
— Тебе страшно?
— Очень, — говорила Зоя, — такого по отношению к себе я никогда ещё не слышала, я не смогу так.
— Не переживай, просто она очень устала, — говорил дядя, сев на кровать вместе с Зоей.
— Я понимаю — сказала Зоя — но можно же как-то более нормально разговаривать.
— Я знаю, что она иногда бывает странная, но она такая с рождения и так была воспитана.
Тётя этого ничего не слышала, так как она вышла во двор, чтобы покормить кур. Курятник в доме находился за домом и выглядел, как ещё один дом. Он был очень большой и со всеми удобствами, так что там вполне реально мог жить человек. Там даже была кровать и был в другой комнатке небольшой телевизор. Всем интересующимся тётя объясняла такие удобства тем, что изначально это был не курятник, а пристройка у дому, что-то вроде сарая. В курятнике у них было 10 кур и 1 петух, который был уже достаточно старым и тётя хотела уже его приготовить, но не хотела убивать птицу перед детьми, ведь знала, что Гришина психика явно не выдержит такого. Зоя же всё это время сидела на кровати и читала роман «Обломов» Гончарова, она только недавно начала его чтение и поэтому прочитала только первую главу и сейчас будет начинать вторую. Девочка читала много и любила проводить всё свободное время либо за музыкой, либо за книгами, читая какой-нибудь любовный роман и думать, влюбятся ли главные герои. От чтения её отвлекла тётя, которая позвала семью обедать. Первый туда пришёл Миша, который как раз был в соседней комнате, а потом подошла Зоя, только Гриши с Максимом не было. Тётя положила в тарелки борщ, который приготовил сам дядя. Зоя очень любила борщ, да и Миша тоже ел, хлеба дома не было, так как никто не купил, тётя сказала выбирать Мише и Зое, кто пойдёт. Зоя сказала, что она пойдёт в магазин, ей надо было успокоиться после такого. Поблагодарив за еду, девочка пошла к себе в комнату и стала собираться в магазин, тётя сказала ей одеваться тепло, так как на улице было холодно и на всяких случай взять зонтик, ведь небо было затянуто тучами, солнца уже за ними особо не было видно, и поэтому, в любой момент может начаться дождь. Зоя послушалась и взяла всё, что ей велела женщина, а потом одела куртку и пошла в магазин. Ближайший магазин продуктов находился в существенном отдалении, идти до него было несколько километров, поэтому девочка достала телефон, подключила к нему наушники и стала слушать ещё одну аудиокнигу, которую вчера скачала, а именно — роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы», ей была интересна картина в этой книге, она любила читать про различные семьи с какими-либо проблемами непонимания между членами этой семьи, а в школе преподаватель ей посоветовал прочитать это произведение, порекомендовав его как самое яркое произведение о том, что она любит. Аудиокнига была очень долгой, но Зоя в приложении поставила таймер примерно на тридцать минут, чтобы слушать только до момента подхода к магазину, ведь дальше она не могла бы слушать. Автодороги сегодня были особенно забиты. Такое происходит в этом районе только после праздника, очереди в магазинах были равнозначны советским очередям за хлебом, но Зоя на них особо не смотрела, она шла туда, куда ей сказали, стараясь избегать слишком большого скопления людей, так как боялась больных разными болезнями, преимущественно COVID-19, а маску она забыла взять со стола дома, когда собиралась.
Магазин был уже совсем рядом, когда небо окончательно затянуло тучами и начался дождь. Зоя уже не стала заботиться о том, чтобы раскрыть зонтик, ведь до магазина было совсем недолго, а сейчас она просто быстрее дойдёт, чем раскроет зонтик. И вот она дошла до магазина, в котором должна была купить хлеб, там не было большой очереди, а был лишь парень, который покупал там молоко и женщина, которая покупала там продукты, укладывая их в большой пакет, но она была в другом отделе магазина, поэтому для Зои она не составляла очередь. Девочка прошла сразу после того парня и сказала, что ей нужно купить, на что в ответ продавщица сказала, что хлеб остался только белый, а Зоя всегда просила серый, так как его она больше любила, но сейчас пришлось покупать белый, ведь тётя рассердится, если девочка придёт без покупки. Назад девочка шла уже по дождю, ведь закончиться он не успел, но она сейчас должна была идти по нему несколько километров до дома. Она раскрыла зонтик и пошла домой, дороги были уже очень сильно размыты, поэтому идти по ним было уже просто невозможно, ливень был настолько сильный, что Зое казалось, что сейчас она здесь утонет. Шла она очень медленно, потому что идти быстрее по такому дождю было просто невозможно. Машины тоже ехали очень медленно, но всё равно, когда Зоя стояла на светофоре, какой-то автолюбитель проехал со скоростью не меньше 90 км/ч и забрызгал девочку водой так, что она вся оказалась в грязи. Всё, теперь тётя её точно убьёт, но девочка всё равно шла, немного ускоряя шаг, она уже представляла, во что превратился её телефон, но аудиокнигу себе всё равно решила поставить. Салтыков-Щедрин уже был у неё включён до этого, поэтому ей просто оставалось нажать на кнопку на наушниках и включить запись. Дождь не стихал, а шёл беспрестанно, он был всё сильнее и сильнее, от чего девочке становилось всё тяжелее и тяжелее идти. И вот, не доходя до дома всего двухсот метров она падает и ломает себе каблук на сапоге. Она прямо сейчас просто стоит и думает, что же теперь с ней будет за этот каблук, за то, что она такая неуклюжая, но должна была дойти, так как долго сидеть и ждать, пока закончится дождь, она не могла. Тут Зоя видит вдалеке какой-то силуэт, который движется к ней. Парень это или девушка — она разглядеть не могла, так как на улице было очень темно, а силуэт приближался к ней очень быстро. Приблизившись к ней, силуэт мужским голосом сказал:
— Ты чего здесь делаешь?
— Я домой иду, — ответила она, даже не поняв, кому она это только что сказала.
— Давай, иди под мой зонт, — сказал парень.
Это был точно парень, так как голос был явно не женский. Зоя не сразу подошла, а тот парень пошёл по направлению, куда нужно было Зое, позвав её за собой, а девочка послушно шла. Она уже больше не слушала свою аудиокнигу, потому что не хотела уже. Шли они очень долго, а потом, увидев, что они уже подошли, сказала парню об этом. Тот на неё посмотрел и сказал:
— Ну что ж, я думаю, что мы больше никогда не увидимся, а ты очень симпатичная.
— Спасибо, — сказала ему Зоя, — а что насчёт увидимся, или нет — ты не знаешь, как жизнь распорядится и я тоже не знаю.
— Ладно, а тебя как зовут?
— Зоя, а тебя? — представилась она
— Меня Семён, будем знакомы.
— Мне очень приятно, я люблю знакомиться с людьми.
Парень ушёл, больше ни слова не сказав, а Зоя пошла в дом, смотря ещё долго вслед этому самому парню. Тётя сказала ей идти к себе в комнату, и ждать, когда она позовёт, и сказала, что сейчас в доме тихий час:
— Чего? — спросила она, — какой тихий час?
— Такой. Ты не знаешь, что такое тихий час? Могу объяснить.
— Не надо, — сказала Зоя со страхом, — я сама всё поняла.
Девочка ушла, не желая спорить с жестокой тётей, и стала решать, что ей делать, и решила немного порисовать и закончить свой рисунок, начатый ещё несколько недель назад. Рисовала девочка очень хорошо и в будущем хотела стать художником, правда ещё не решила, что именно будет рисовать. Братья мирно спали в своей комнате на двухэтажной кровати, которую тётя с дядей покупали ещё для своих детей, которых уже нет на свете.
У них в семье были их родные сын и дочь, это были их единственные родные дети. Их звали Леонид и Алина соответственно, они были родные брат и сестра, но было видно, что отношения у них начались уже не только дружеские, а когда младшей Алине исполнилось 18 лет, то эти двое сказали родителям о своём намерении пожениться, хотя и понимая, что родители такое предложение явно не одобрят. И так и случилось: ночью тётя взяла из гаража дробовик дяди, который он использовал для охоты, зарядила его патронами, как её учил её первый муж, который служил в спецназе и был убит на штурме террористами, и застрелила обоих. Другие, взятые из детдома дети уже давно выросли и не приходили к ним. Утром, приехавшая на вызовы людей по поводу выстрелов из дома полиция задержала её и поместила в психбольницу, где она пролежала больше 5 лет, а с тех пор, как выпустили, она не могла долго найти себе места, пока не встретила Максима.
Зоя так об этом и не узнала пока что, но очень бы ей хотелось узнать, что это за фотографии дяди в компании каких-то детей висят на стене её комнаты, и она решила, что после этого тихого часа спросит у них, а сейчас пока она думала о том, что они ей могут рассказать: дядя бы ей точно рассказал, а вот насчёт тёти она не знала, что и думать, ведь она уже понимала, что если тётя — такой жестокий и ужасный человек, то точно ничего она ей рассказать не согласится. Сейчас она сидела за своим столом и просто рисовала спокойно себе свою картину. На ней девочка изобразила себя, своего отца и книгу своей матери, которая лежала рядом с отцом, он как будто её читал, а она стояла возле него и смотрела на дом, который был справа от них. Картина эта Зое даже на стадии подготовки очень нравилась, она уже представляла, как повесит её у себя на стене, а потом покажет своим подружкам, и будет показывать её остальным, а, возможно, даже и опубликует её в интернете, но пока что этого не будет, так как интернета здесь нет, а все подруги остались в городе. Тётя зашла к Зое спустя несколько минут после того, как девочка закончила рисовать очередную деталь картины — собаку Тоби, которую просто не могла не нарисовать. Посмотрев, что делает Зоя, женщина сказала:
— И что ты это делаешь?
— Рисую, — улыбнувшись, ответила девочка.
— А ты знаешь, милая моя, — начала тётя, — что я не приветствую в этом доме никакое мелкое дело. Никакого пения, никакого рисования, никакого писательства в этом доме не будет. Я не хочу повторять свои слова по 100 раз, тебе ясно?
— Ясно, конечно, но…
— Молчать! — перебила женщина, — значит так, если я ещё раз где-нибудь в этом доме увижу вот этот холст — я не знаю, что я с тобой и с ним сделаю, ты хорошо поняла?
— Эх… Да.
Тётя ушла, а Зоя села на кровать, убрав холст так, чтобы его никто не увидел, она спрятала его в свой чемодан, который убрала на верхнюю полку, чтобы тётя не смогла его достать, хотя и понимала, что она не будет этим заниматься. Дядя же ничего об этом не знал, да и Зоя предпочла ему не рассказывать, а потом она и вовсе решила забыть об этом. На часах было 14:00, тётя с чем-то возилась на кухне, все остальные были по своим комнатам, а Зое было неимоверно скучно, она не хотела сейчас ни спать, ни читать, абсолютно ничего. Вообще она была такая всегда в моменты, когда мать запрещала ей делать любимое дело, но мать вообще запрещала ей только ходить к подругам и пропадать на улице до вечера, а тут ей запрещали вообще все её любимые дела. Тётя зашла ещё спустя пять минут после того, как девочка начала думать, чем ей теперь заниматься:
— А чем же тут можно заниматься тогда, если нельзя ни рисовать, ни петь, ни писать?
— Милая моя, — начала женщина, — в этом доме можно писать, но только умные вещи, никаких стихов, никаких рассказов, не вести никаких дневников. Здесь можно работать только на пользу общества, а творчество никакую пользу обществу не приносит, поэтому я его запрещаю в своём доме. А здесь можно, например, помогать мне по дому, выполнять мои указания и заниматься полезными и серьёзными делами. Лучше книги читай. Но есть и обязанности: вставая утром, ты обязана будешь вместе со своими братьями делать зарядку, помогать мне по дому, кормить кур, следить за кошками, убираться в доме и писать конспекты учебников, которые я тебе дам завтра.
— Ничего себе райдер, — сказала Зоя, — я всё не запомню, я не ЭВМ какая-нибудь.
— Я тебе запишу и будет этот список у тебя. Завтра всё увидишь, твои братья уже сегодня утром всем этим занимались, а завтра ты присоединишься к ним.
Тётя ушла, а Зоя стояла с раскрытым ртом и не понимала, что только что здесь произошло и почему она не разрешает ей заниматься рисованием и творчеством, хотя сама выжиганиет прямо сейчас, закончив заниматься на кухне своими делами. Она думала о том, как будет всё это делать, ведь она никогда так не жила, вернее, мать заставляла её делать зарядку и убираться в доме, но с вот таким распорядком дня девочка явно была не готова находиться. В этих мыслях Зоя провела целый час, не заметив, как тётя позвала к себе всех. Первым к ней подошёл Гриша, который сразу сел за стол, взял ложку, которую ему положила тётя и стал её стучать по столу. Потом вышла Зоя, которая стала оглядывать кухню, ей было не по себе, надо было заесть стресс и тоску по своей привычной, старой жизни, но дядя долго не выходил, так как спал и не услышал, как тётя кричала всем вставать и идти на кухню. Спустя 2 минуты он встал и пошёл на кухню ко всем. Женщина посадила дядю и сказала:
— Дети, я хочу поставить вас в известность о том, что в этом доме царят совсем не те порядки, какие у вас дома и я вам предлагаю ознакомиться с ними.
Женщина протянула детям сложенный листок, судя по всему, с теми самыми правилами. Мальчики развернули и стали увлечённо читать, а Зоя читать не хотела, так как она обо всём этом знала, ибо тётя уже обо всём ей сказала. Девочка думала о совсем другом. Она была в растерянности, от мысли, что ей придётся всё это делать каждый день ей явно становилось не по себе, но растерянность девочки вмиг сменилась тоской, когда она поняла, что теперь её жизнь никогда не будет, как прежде, потому как тётя никогда ей не даст жить, как прежде. После ужина, дети разошлись по своим комнатам, а тётя с дядей пошли на улицу. Зоя хотела немного порисовать, так как идеи её просто зашкаливали, но поняла, что ей за это будет и не решилась делать страшное, чтобы не иметь потом большие проблемы. Она решила сейчас позвонить родителям, чтобы спросить, как они там и заодно, когда они решат свои проблемы. Набрав номер отца, она стала выжидать долгие гудки, их было уже больше, чем десять, и тут она услышала короткие гудки, линия была занята, но Зоя не могла понять, почему отец ей не отвечает, ведь сам отец всегда ей говорил, чтобы она звонила в любое время, он всегда на связи. Наконец, когда она не смогла дозвониться в 5-й раз, всё время писало всего два слова: «Линия занята», заплакала, сев на кровать. От раздумий о плохом её отвлёк вошедший дядя, он был явно чем-то взволнован, лицо его было, как у девушки, заставшей парня за изменой с её лучшей подругой, но он сам говорил, что он так всегда ходил, когда было нечему радоваться.
— Зоя, мне нужно тебе кое-что сказать, я не могу тебе это не сказать, твои братья ещё вчера об этом узнали, а тебе я могу сказать об этом только сейчас, потому как тётя вообще не хотела, чтобы ты об этом знала, и велела никому не говорить.
Девочка смотрела на дядю, его лицо было искажено гримасой злости и грусти одновременно, а лицо девочки выдавало только одну эмоцию — грусть:
— Так вот, — продолжил он, — тебе родители говорили про проблему, которую им надо было решить.
— Эмм… Ну да, говорили, — растерянно сказала Зоя.
— А что это за проблема они тебе не сказали?
— Нет, про это мне никто ничего не сказал.
— Я так и знал, поэтому слушай меня внимательно. Дело в том, что твой отец задолжал какой-то крупной компании несколько миллионов рублей. Работники этой организации стали сразу «смотреть на святое» и угрожали тебя похитить. Поэтому, они тебя просто обезопасили, чтобы ты не попала им в руки.
В глазах Зои уже читался страх, пришедший на смену грусти, которая была у неё до этого, но сейчас она уже ни о какой грусти по тому, что отец не отвечает на звонки, не могла и думать. Тут девочка решилась спросить:
— А почему мне никто об этом не сказал?
Дядя в ответ на это ничего не сказал, а просто сначала долго смотрел на Зою своим грустным взглядом, а потом позвал её за собой, говоря, что должен ей кое-что показать. Девочка послушно пошла за ним, а он шёл по направлению к своей комнате. И вот он открыл дверь к себе в комнату, и Зоя увидела сразу, что комната была практически пустой, был только стол в противоположном углу комнаты и небольшая кровать даже без матраса, а просто накрытая простынёй, а сверху было одеяло и лежала подушка, которая была уже вся в перьях, но не это сводило с ума девочку, а то, что дядя сказал, что это его комната, она смотрела и не понимала, как в таких условиях можно вообще жить. Он показал ей визитку одного очень известного банка, который выдавал очень большие займы. Мужчина сказал, что именно в этом банке её отец взял целых три кредита на общую сумму в пять миллионов рублей. Все сроки уже давно истекли, вот банкиры эти и объявились.
Зоя долго смотрела на окно, она видела, как домой с детьми с магазинов возвращается тётя, а на улице уже была ночь, на небе уже светила полная луна. Дома девочка в полнолуние всегда проводит какие-то обряды и читает какие-то заговоры, которые находит в интернете, как правило, на то, чтобы наказать обидчика, или сблизиться с родителями, но сейчас она уже ничего не хотела, сонливость тоже, как рукой, сняло, ведь услышать такое она явно не ожидала, а больше всего смущало то, что это были новости не из первых рук, но она всё понимала, что они просто не могли бы ей сказать. Тётя, зайдя в комнату, сказала Зое идти чистить зубы и она послушно пошла в ванную, где были мальчики, они тоже чистили зубы. Зоя взяла щётку, но мальчики её толкнули:
— Чего лезть впереди нас? — сказал Миша.
— Я не лезу никуда, я просто взяла щётку, а вот ты лезешь вперёд меня.
Зоя не слушала их, она просто стояла с щёткой в руках и ждала, пока мальчики закончат и она сможет начать. Мальчики закончили через минуту и девочка начала чистить зубы. В комнате она какое-то время ещё сидела на кровати, а потом постелилась, легла и практически сразу заснула. Дом погрузился в обстановку долгого сна
