Подойдя к воротам, Кастор приложил ухо и прислушался – затем повернулся к колонне и дал сигнал приглушить двигатели. Ричард через рацию дал приказание. Приглушив мотор, колонна замерла, а Кастор пытался вслушаться сквозь железо.

Вдруг ворота затрещали и начали открываться. Кастор стремглав метнулся вместе с гвардейцами к колонне. Вражеские врата открылись, словно хищник зевнул перед нападением. Раздался тяжкий грохот, земля затряслась и на полном ходу, рыча, из ворот вылетел тяжелый черный танк, за ним второй и третий….

–В АТАКУ! — заорал Ричард и колонна на полной скорости вместе с десантом ринулась на вражеские танки.

Бронемашины грохотали пушками, пулеметные расчеты гремели, гвардейцы и десантники палили со всех пулеметов и автоматов, задействовав подствольники с разрывными патронами. Впереди всех Кастор орущий и бегущий словно дьявол во плоти, стреляя разрывными снарядами. Вражеские танки, поднимая пыль и землетрясение, тяжело вращая башнями и гусеницами, устремились тоже в атаку. Главный танк буквально в этом смысле проломил броневик, где сидел Ричард за пулеметом. Комендант понял за секунду до столкновения что нужно либо выпрыгивать, либо с доблестью умирать под танком.

Пристав и согнувшись, Ричард свернувшись в комок камнем полетел в сторону, а пулеметный расчет и броневик стал грудой метала, под грузными гусеницами вражеского танка, который с треском и лязганьем, проехался по останкам боевой машины, расстреливая миротворцев из всех орудий.