Жизнь в цвете Зелёный

«Добро пожаловать на ежегодную осеннюю ярмарку!» — гласила вывеска над входом в импровизированный парк недалеко от тыквенного поля. Урожай был собран и теперь, как обычно, город устроил в эту честь праздник.

Когда я был ребенком, я очень любил ярмарки. Мы часто ездили на них с дедушкой по разным деревням и городкам. Он — чтобы продать деревянные игрушки, посуду и вообще все, что смастерил, а я — чтобы поучаствовать в конкурсах, поесть яблок в карамели и поиграть с другими детьми. Больше всего нравились яблоки в карамели.

Сейчас же ярмарка уже не вызывала у меня прежнего детского восторга. Я, как организатор мероприятий, видел в них часы усердного труда над обстановкой, смету закупок и расходы, расходы, расходы… Зато дети любили ярмарку так же, как любил в свое время я. В общем-то, поэтому мы и здесь.

Поле было отлично обставлено и украшено. То тут, то там стояли палатки с сахарной ватой, знаменитыми яблоками в карамели, хот-догами и другой едой, а от палатки к палатке, словно паутина, тянулась сеть гирлянд с желтыми лампочками. Привычная для этого места тишина была заполнена голосами и смехом детей и взрослых, музыкой, возгласами ведущего, призывавшего всех посетителей ни в чем себе не отказывать и веселиться на полную, а также хлопками и выстрелами из тира.

Лили потрясла меня за штанину, вырывая из ностальгических воспоминаний и мыслей об атмосфере праздника и обращая внимание на себя и сестрёнку.

— Папа, пошли уже! — я кивнул им головой, взял старшую дочь крепко за руку, и мы пошли вглубь ярмарки в поисках развлечений, подходящих для девочек четырёх и шести лет. — Лили, держи сестру за руку, чтобы не потеряться.

Дальше стояли аттракционы, шатры с комнатой смеха и комнатой страха, а вдалеке виднелся вход в лабиринт из живой изгороди, который засеяли ещё весной. Лили и Мила зашагали в сторону комнаты страха, но я их удержал. Не очень-то мне хотелось лечить им психологические травмы после этого визита.

— Папа, но комната страха — это весело! — запротестовала Лили и снова стала тянуть и меня, и сестру к комнате страха.

— Нет, Лили, это не весело, а страшно, — я сделал голос строже и постарался звучать убедительнее, — по крайней мере, для твоей сестры. Ей после этого неделю кошмары будут сниться.

— Как всегда все испортила, — пробурчала Лили и снова подняла голову на меня.

— Лошадка! — воскликнула Мила, вытянув руку в сторону карусели. Лили опередила меня:

— Я не хочу кататься на карусели! Там одни малыши! — я усмехнулся аргументу дочери, потому что странно подобное слышать от шестилетнего ребёнка. Хотя, в таком возрасте даже два года разницы чувствуются, как десять лет.

— У меня есть отличная альтернатива. Думаю, тебе понравится.

Мы пошли к лабиринту, попутно проталкиваясь сквозь толпы взрослых, детей и подростков у других развлечений. У самого лабиринта очереди, наоборот, не было. На входе стоял шляпник (по крайней мере, именно его мужчина мне напомнил своим внешним видом) с раскрашенным как раз для Хэллоуина лицом и протянул нам три билета и карту-схему прохода на случай, если мы заблудимся. Мила захныкала, увидев грим мужчины, а Лили в ответ на это закатила глаза. Мы вошли.

Листья на «стенах» лабиринта, вопреки времени года и сильным порывам ветра, были ещё зелёные. Из-за большого количества веточек и переплетений листва была настолько густая, что невозможно было сквозь нее увидеть другой путь, даже если очень постараться. В землю были воткнуты садовые фонари, но они скудно освещали проходы, а свет ярмарки до сюда практически не доходил. Если бы мы пришли на ярмарку днём, то искусственное освещение нам не понадобилось бы, но сейчас уже вечерело: небо темнело, его затягивало тучами, а температура воздуха чуть опустилась. Если не поторопимся, то может стемнеть настолько, что придётся воспользоваться фонариком на телефоне.

— Ну и скукотища, — зевнула Лили, — лучше уж в тир пошли! А тебе как? — она посмотрела на сестрёнку, чуть сжав ее ладонь в своей.

— Мне страшно, — прохныкала Мила и, отпустив руку Лили, подбежала ко мне.

— Малыш, не бойся, это всего лишь такая головоломка. Как на коробке твоего завтрака, помнишь? Тебе же нравится находить выход на рисунках?

— Угу.

Мы пошли прямо, пытаясь справиться с лабиринтом своими умами. Позже выяснилось, что все стены — это разные виды растений. Где-то были густые заросли смородины, где-то использовали классическую тую, кипарисовик, а где-то были даже груша и боярышник.

Тупиков было много. Буквально каждый шаг приводил нас в никуда, и ситуация осложнялась тем, что некоторые из этих тупиков были щедро «украшены» страшными огородными чучелами, приведениями и композициями из той же туи. Несколько раз Мила вскрикивала от неожиданности и испуга, и мне приходилось ее успокаивать. Да что там! Даже бесстрашная Лили шла, вжав голову в плечи и нервно оглядываясь по сторонам.

«Почему они не предупредили об устрашающих элементах!» — с негодованием подумал я и полез в карман джинсов за картой-схемой прохода к выходу.

Внезапно раздался детский оглушительный визг, а затем Мила исчезла. Лили топталась на месте, обнимая себя за плечи и смотря на землю перед собой. Я сел перед ней на колени и посмотрел в глаза.

— Что случилось? — твердым голосом спросил я у дочери. — Где Мила?

— Ч-что-то вылезло из-под стенки и убежало под другую стенку… Папа, я испугалась!

— Лили, где Мила? — повторил я вопрос в надежде, что дочь видела, куда убежала ее сестра.

— Я не знаю, я зажмурилась! — Лили чуть повысила голос. В нем чувствовались вина и страх. Много страха.

Я взял Лили на руки и стал беспорядочно ходить по множеству разных проходов в поисках Милы. Лили пыталась высмотреть сестру с высоты, но пока ничего не видела. Руками она крепко сжимала жилетку на моих плечах, настолько, что я перманентно ощущал несильную боль. Однако эта боль помогала мне сохранять самообладание в сложившейся ситуации и мыслить более-менее холодно и трезво.

«Конечно, в лабиринте не могло быть настоящих чудищ… Их попросту не существует! Девочки могли увидеть очередную скульптуру или полевую мышь или ещё кого-нибудь и чересчур сильно отреагировать на внезапное появление из-за того, что уже встретилось нам на пути».

Я пытался себя успокоить, но именно в такие моменты внезапно начинаешь верить в приведений, вампиров, оборотней, ведьм и прочую нечисть.

Передо мной возникло садовое чучело, мимо которого мы уже проходили с девочками. Я развернулся и пошел в обратную сторону. Надо было запоминать количество и порядок поворотов!

«У ведьм нет пальцев на ногах, они лысые, и их кожа головы покрыта сыпью от ношения париков», — вспомнились мне слова из фильма. Я ускорил шаг и практически перешёл на бег, продолжая искать младшую дочь.

— Милаа! — крикнул я в надежде, что она услышит мой голос и отзовётся.

— Милааа! — повторила за мной Лили. Издалека послышался тихий тонкий голосок.

— Папочка, где ты? — я поспешил в сторону источника голоса, чувствуя некоторое облегчение. — Папаааа! — более громкий и куда более напуганный визг Милы.

— Я вижу её! — Лили ударила меня по плечу, привлекая внимание к себе и вытянула руку, указывая на дальний проход справа от нас.

«Как она туда забралась?».

— Мила, стой там, где стоишь! — крикнул я и спешно стал искать проходы к тупику, в котором находилась дочь. Можно было бы воспользоваться картой-схемой, но понадобится время, чтобы сообразить, где находимся мы, а где Мила, чтобы проложить удачный маршрут. Поэтому я счёл более правильным самостоятельно искать проходы.

Аллилуйя!

Я опустил Лили на землю и подбежал к Миле, обнимая ее и прижимая к груди. На ее розовой кофте в нескольких местах висели сухие колючки, а где-то появились дырки. Других видимых повреждений я не заметил.

— Ты в порядке? — спросил я Милу, вновь осматривая ее с головы до ног. Лили взяла Милу за руку и тоже крепко обняла.

— Да, папа.

Я вновь достал из кармана джинсов карту, как вдруг в кустах послышалось шевеление. Девочки взвизгнули и спряталась за меня. Через пару секунд из-под живой изгороди выбежал чёрный кролик, пробегая мимо нас в один из проходов. Девочки с облегчением рассмеялись, а чуть подальше справа я заметил табличку с надписью «Выход».