Здание говорило о семьях, когда-то живших здесь, мелких ссорах и разбитой посуде, маленьких детях с их становлением и простом человеческом счастье, которым оно жило столько лет и очень тосковало по прежним жильцам, юношеским прощальным поцелуям на своих порожках и цветках, растущих в горшках на лестничных клетках.

Вечерело, становилось всё холоднее и холоднее, моё горло начинало болеть, но я, не могла уйти, не дослушав его…

Оно было свободно, но глубоко одиноко…

Безжизненно и холодно светили фонари. Здание рассказало последнею историю о том, как люди покидали его и на выдохе погрузилось в сон.

Ветер снова начал проникать в комнаты с остатками прежней жизни, черный вороны закружились над сквером, как будто обсуждали услышанное. Я пришла в себя через несколько минут…

Этот покинутый дом встречал рассвет за закатом уже много лет в одиночестве, наблюдая за людьми, не видящими его истории…
Оно возвышалось над проводами, магазинами, людьми и пыталось не существовать…

В одном здании было больше, чем во многих людях, проходящих мимо, потому что оно живое и настоящие…

Начинал моросить дождь. Пронизывающий ветер и снова грозившая мне простуда, заставили двинуться в сторону проспекта. Включая музыку и засовывая руки в карманы, я не пожалела об молчании в компании такого странного собеседника.

В огромном городе огней, это был архив человеческих судеб, хранящихся на антресолях, встроенных в когда-то белые стены.