Отрёкшегося от царствования Петра III, в сопровождении караула гвардейцев отправили в Ропшу.

Там условия пребывания оказались не столь хороши: запрещалось выходить на улицу, а завешанные шторами окна не разрешали открывать, отчего залы и комнаты наводили угнетающее состояние. Вскоре бывшего самодержца, опасаясь, что тот совершит побег, и вовсе переселили в обширные подвалы Ропшинского дворца, где здоровье Петра Фёдоровича резко ухудшилось.

Окружение Екатерины II утверждало, что государыня старалась выглядеть в глазах придворных великодушной. Но эта черта характера в отдельных случаях не достигала желаемого. Например, казнь Емельяна Пугачёва предусматривала вначале отсечения рук и ног, а потом, ещё живому — головы. Императрица проявила великодушие, и бунтовщику сперва отрубили голову.

 Пётр III, находясь в подвалах Ропшинского дворца, неоднократно подавал прошение супруге о переводе в более сносные условия существования. И она сжалилась: приказала повесить в помещение, где тот находился, вышеупомянутую скандальную картину, дабы узник мог воплощать в жизнь свои прихоти. Исходя из донесения одного из охранников дворца, в царской опочивальне после появления картины стало твориться что-то неладное. Как-то раз потолок начал покрываться непонятно откуда взявшимися каплями воды, которых становилось всё больше и больше. Наконец, не удержавшись, они стали падать, и находящийся в комнате государь оказался под проливным дождём. Бывало опочивальню наполняло ласкающее ухо соловьиное пение, а однажды из комнаты выскочила настоящий русак. О других невероятных случаях тоже докладывали императрице, но та не придавала им значения. «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало», — любила повторять она. Но случилось непредвиденное. Какое, собственно, желание загадал Пётр Фёдорович, находясь наедине с картиной, навсегда останется загадкой. Вполне возможно оно являлось совсем безобидным, как знать, но в один прекрасный день Пётр III исчез.