Ячейка №81

ПРОЛОГ

«Мы понесли громадные потери и отходили от Шатоя. Потрепанный командир Афоня Листьев шел впереди и вёл нас назад на базу. Мы приближались к Аргуну. Это было очень рискованное решение при отступлении. Духи здесь могли затаиться и ждать момента, чтобы добить нас. Всего 8 голов. Листьев остановился и закурил. Этот побитый Афганом, а теперь Чечнёй вояка вдохновлял нас идти до последнего. Истинный герой. Не то что эти штабные отъевшиеся пупыри, которые и пороху не нюхали.

Стрельба началась неожиданно. На нас стали наседать с двух сторон духи, а отходить некуда, если только карабкаться в горы. Очень рискованно и глупо, так как мы будем как муха на ладони. Зелень начала палить. Через несколько секунд нас осталось четверо. Сержант Маковецкий из «Стрелы» уничтожил несколько машин атакующих. Тёмный огонь вырывался оттуда. Какой никакой, но успех.

Но радоваться было рано. Хоть и подмяли духов неплохо, но очевидно, что это бой за пустоту. Патроны был на исходе. Листьев кинул гранату в сторону атакующих и закричал:

— Наверх, братцы.

И в тот же миг ринулся к горе.

Мы, отстреливаясь, последовали за ним. Упал ещё один боец. Ему попали в живот. Но он перевернулся и стал стрелять. Я хотел было подбежать к нему, когда раздалась команда:

— Прикройте.

Листьев побежал к бойцу, взвалил его на себя и поспешил обратно. Парень тоже из зелени. Вероятно, недавно с карантина. И сразу на точку.

Кровь из бойца обильно лилась на пыльный мундир командира.

Когда мы вскарабкались на возвышенность, то потеряли ещё одного. Сержант Маковецкий.

За горой нас не стали преследовать. На полпути до ближайшей части, мы остановились. Раненый боец был при смерти. Листьев стал пытаться остановить кровотечение запихивая тряпьё из своего рюкзака под мундир бойца. Я караулил горизонт, на случай внезапного нападения. Вдалеке раздалось два взрыва. Видать, другая группа, отставшая от нас, дошла до места побоища. Не завидую я им.

— Данилов — крикнул мне Листьев — иди сюда, помоги!

Я подбежал, и помог водрузить бойца на спину командиру.

Через несколько километров пути, мы набрели на опустевшую деревеньку, где из подручных средств собрали волокушу, на которую положили бойца. А затем быстро помчались вперёд.

Частично пробежав, частично пройдя пешком километров десять, мы добрались до одной из наших баз. Листьев еле держался на ногах, когда дотащил бойца до медсанбата. Я там сразу выпил спирту… в медицинских целях.

Боец тот потерял много крови. Врач сказал, что ему хана… И кто бы мог подумать, что этот салага очухается, и спустя неделю его отправят обратно в воинскую часть под Магаданом.

А ещё большее удивление было, когда в конце 1999го году я встретился с ним во время второй кампании. Оказалось, что он дослужился до лейтенанта и был профессиональным фотографом (т. е. снайпером). Интересный был у нас тогда разговор. Больше мы с ним не виделись»

(из книги полковника в отставке Вадима Котова «Крещение огнём или моя служба в Чечне»).

***

Праздновали тяжело и по-черному запойно. Повод веский. Умнов получил внеочередное звание полковника за раскрытие резонансного дела.

Начали с шампанского у генерала Коряжкина, но это чисто символическая оплёвка. А конкретное обмывание началось в маленьком кабинете у шефа по ОВД, где собрался весь отдел полковника. Это 12 человек. И каждый выступил с тостом. После двенадцатого тоста старлей Кочергин, хрюкнув, уснул, плюхнувшись носом в кусок медового торта, который тот не доел. После поздравлений, кто-то притащил ноутбук и включил «Сектор газа». Многие радостно заерзали.

Около полуночи в кабинет заявился инспектор ОБЭП Кислов с сумкой изъятого финского «Абсолюта», конфискованного недавно у какого-то барыги из Новгорода.

Около двух часов ночи у новоиспечённого полковника Умнова закололо в районе почек. Тот поморщился и налил ещё стакан Абсолюта.

Когда под утро Отдел покидал здание Уярского УВД, дежурный аж закашлял от запаха перегара, который выдыхали при прощании сотрудники.

Умнов погасил свет в кабинете и пошёл по коридору к выходу. На лестнице он выронил ключ от кабинета. Едва он стал нагибаться за ключом, в пояснице разразилась дикая боль. Умнов вскрикнул и сжал зубы, медленно разгибаясь и успокаивая боль. Это ведь уже было — когда ты жарил шашлыки в лесу недалеко от Новопятницка. Легкий сквозняк тогда жутко застудил его.

Хотя это было ещё раньше — в комнате у студенточки геофака. Но это всё студенчество. Первой и второй вышки. Даже в Магадане, во время службы в армии такого не было. И в Чечне тоже. Непонятно.

Умнов пришёл домой примерно через пятнадцать минут. Он зашёл, разулся и поплёлся в душ. Скинул пропотную одежду и стал нежиться под струями тёплой воды. Единственная радость для холостяка средних лет… Холостяк… Эко неверно автор написал… Умнов женат на своей работе… Только жена эта стерва ещё та. Но эта жена духовная. Жена физическая покинула его 7 лет назад. Не устроил её быт жены мента. Супруга как мебель, повар и путана. И это при условии, когда Умнов дома.

Полковник вышел из душа и обернулся полотенцем. Голова болела и в почках зудило.

— Надо показаться к врачу — сказал в очередной раз за много лет Умнов.

Выпив немного водки, он пошёл спать.

Утром он проснулся без головных болей и трезвым. Поев Роллтон с майонезом, он стал собираться на работу. Боли в почках больше не было. Приободрившись этой мыслью, он вышел из дома. «Видно много выпил» подумал он.

Три человека из отдела не вышло на работу. «Заболели» — сказали они. «Ох уж это похмелье» — подумал Умнов. Но корить их не стал. Всё равно, оформятся официально. Больничные и справки. Или отпуск. Или как там вся эта схема действует?

Умнов взял в кабинете отчёты своих сотрудников и сел в кресло, читать их.

Через час он вышел в коридор и пошёл в туалет покурить. Только он не дошёл.

Его пронзила дикая боль в пояснице, он закричал и упал на пол. Два сержанта выбежали из туалета и, увидев воющего на полу полковника, поспешили к нему. Двери других кабинетов стали открываться и оттуда выглядывали заинтересованные лица коллег, которые потом также побежали к Умнову.

***

— Он в коме, почечная недостаточность или нефрит — сказал майор Ковалёв у генерала в кабинете.

— Не знал, что у него проблемы с почками — сказал генерал Коряжкин.

— По медицинскому заключению во время обследования патологий не было выявлено — сказал эксперт Ситник.

В кабинете их было четверо. Четвёртым был капитан УСБ Рыков. Кто-то анонимно заявил о разгуле в отделе Умнова и некомпетентности самого полковника. А тут добавилось и это событие.

— Он употреблял алкоголь и наркотики? — спросил Рыков.

Генерал начал:

— Я знаю Умнова достаточно долго. И я ручаюсь за своего сотрудника.

— Ну это всегда логично, генерал. Любой начальник ручается за своего подчинённого. В общем, мне необходимо будет осмотреть рабочее место полковника Умнова.

— С вас ордер, с нас место — сказал генерал.

Рыков улыбнулся и вышел из кабинета.

— Вот ведь гнида. Рыков такая мразь — сказал Ковалёв, как только дверь закрылась.

— Да, человек дерьмо, зато работает мощно.

Ковалёв хмыкнул.

— В УСБ все мощные.

— Отставить лирику. Задание тебе дам. Порыскай в сейфе и на рабочем месте Умнова. Если есть что-то — прибери до конца проверки.

Ковалёв вышел из кабинета.

***

Кроме различной мелочёвки Ковалёв нашёл конверт без подписи. Он вскрыл его и там оказался ключ.

***

— Это от ячейки или на почте, или в банке — сказал Ковалёв.

Генерал рассматривал ключ. На столе остывал чай. Ковалёв тоже смотрел на ключ.

— Это почтовая ячейка от абонентского ящика — начал генерал — Как думаешь, майор, что будет если вскрыть эту ячейку?

— Мучить совесть, а также обида Умнова, что влезли в его собственность.

— Тогда почему этот ключ лежал в сейфе? И вообще знаешь, Жора, почечная кома вещь фатальная.

Ковалёв удивленно посмотрел на генерала.

— Андрей Александрович, вы серьёзно?

— Абсолютно. Ты пойдёшь забирать или мне придётся ехать?

— Заберу. А если это не представляет особого интереса?

— Я так не думаю.

***

На почте Ковалёв узнал, что ячейка 81, занятая Умновым, оплачена на десять лет ещё в 2010 году.

Ковалёв вскрыл ячейку и увидел там что-то обёрнутое в полиэтилен. Этот предмет был достаточно объёмным. Майор достал свёрток и прощупал его. Что-то похожее на папку с книжкой и чем-то ещё.

Ковалёв закрыл ячейку и вернулся в свой УАЗ. Сев в машину, он запустил двигатель, а затем достал из бардачка канцелярский нож и вскрыл им пакет. Из него со звоном что-то выпало. Гильзы. Крупнокалиберные. В пакете ещё оказались папка и толстый потрёпанный ежедневник. На корочке ежедневника было лаконичное «В случае обнаружения ключа». Ковалёв хмыкнул и отложил книжку на пассажирское сидение. Он взял папку и, взглянув на название, обомлел от прочитанного.

***

Генерал смотрел на разложенные перед ним папку с дневником и гильзами.

— Дело Куприянова считалось утраченным во время пожара в архиве в 2009 году — сказал Ковалёв.

— Я тебе скажу больше. Эта папка отличается от той, которая была сдана после окончания следствия. Здесь версия, как это сказать… полная. Ты успел просмотреть ежедневник?

— Нет. Я был удивлён папкой.

— И удивительного много. Начиная от существования этой папки…

— И заканчивая чем? — спросил Ковалёв.

— Вероятно реальной версией происшествия — сказал генерал, кивнув на ежедневник с гильзами.

***

Умнов лежал в реанимации. Ему сделали операцию. Через пять часов он умрёт, не приходя в сознание.