По ту сторону Я - душа

Телефонный звонок отвлёк Эйру от работы. С неохотой она отложила мастихин на палитру.

— Слушаю! Дочь, это должен быть очень важный разговор, если ты позвонила в полпервого ночи.

— Да, мам! Я же знаю, что ты рисуешь, а значит раньше двух спать не ляжешь.

— Мне пора за сердце схватиться?

— Нее, мам! – засмеялась дочь, — Не надо за сердце! Короче, у меня есть один знакомый. Он экстрасэнс.

— Уже интересно. Может, все-таки, пора за сердце?

— Мам, да он нормальный чел. Я с Машкой за компанию к нему ездила. Она озабочена замуж выйти. Ей кто-то про венец безбрачия наплёл. Так вот, она его снимать ездила.

— Ага, а ты группа поддержки?!

— Да, он нормальный, адекватный, без закидонов. Иногда общаемся по-приятельски. Короче, ему художник нужен.

— Приемную для лохушек в мистическом стиле оформить?

— Ему таро нарисовать надо! – расхохоталась дочь.

— Этих таро в «Другом мире» или в «Гримуаре» — завались. Можно ещё на Тао-Бао выписать. Даже дешевле обойдется.

— Ему особые нужны. Там сюжетные рисунки, одежда времен Людовика ХIV, ну и прочее. Мало того, что ты в этом лучше меня разбираешься, так там ещё рисунков штук девяносто. У меня терпения на это не хватит. А с твоим занудством и докапушками к каждой мелочи – в самый раз. Короче, я ему твой номер телефона дала.

Так началось знакомство Эйры с Родионом. Он оказался простым в общении, без всякого мистического ореола, очень начитанным и разносторонним человеком. По его словам, чтобы таро «разговаривали» с тобой, они должны быть частью тебя. Это как вЫносить свое дитя. По телефону они подолгу обсуждали каждый сюжет, каждую деталь одежды персонажей, изображенных на картах. Колода должна была состоять из девяноста двух изображений плюс «рубашка». Когда Родион рассказывал про пять стихий, Эйра удивилась:

— Разве их не четыре? Какая пятая?

— Смерть, — запросто ответил он, — С ней нам надо будет работать отдельно. Вы рассказывали, Эйра, что работать над портретами очень тяжело. Насколько я понимаю, в процессе происходит «подключение» к энергетике человека, и, за время работы вы узнаёте о нём больше, чем он на исповеди расскажет.

Эйра сразу припомнила, как делала большой заказ, несколько портретов, которые в последствии заказчик должен был вывезти в одну из стран северной Африки. Это были члены семьи, среди которых одной из женщин уже не было в живых. Как только Эйра принималась за работу, её охватывало состояние безысходности, какой-то необъяснимой тоски, что просто хотелось выть. Когда заказчик увидел готовую работу, был поражен не только портретным сходством, но и застывшим выражением отчаяния во взгляде этой женщины. Тогда Эйра и узнала, что та несколько лет боролась с тяжелой болезнью. Родня, ещё при живой тяжелобольной женщине, подыскивала подходящую партию для её мужа, объясняя это тем, что о детях надо будет кому-то заботиться. Точно так же её охватывало чувство гадливости при работе над мужским портретом – улыбчивый добряк в национальном костюме, но в прищуре глаз скрывалось изощрённое коварство, способность манипулировать всеми, любую ситуацию оборачивать в свою пользу, так что Эйра, не отдавая себе отчета, почему, но в виноградной лозе на заднем плане изобразила богомола, притаившегося в ажурной зелени. Ей казалось, что богомол отображает всю суть этого человека. Так же вспомнилось, как легко и солнечно становилось на душе, когда она работала над детским портретом, одного из детей с синдромом Дауна. Тогда Эйре подумалось, что у этого мальчика душа ангела. С тех пор она старалась не брать заказы на портреты.

Работа над таро продолжалась уже несколько месяцев. Торопиться было некуда, они возвращались к уже готовым эскизам, вносили детали, что-то изменяли. Родион делал подробное толкование каждого из изображений. Когда они дошли до пятой стихии, он предупредил, что работать придется довольно быстро, желательно продумывать весь сюжет до мелочей сразу, чтобы потом не возвращаться к ним. Более того, попросил, чтобы каждый раз, садясь за работу, она предупреждала его. Объяснил это тем, что нужно будет выставлять защиту, чтобы нельзя было «подключиться» к изображению. Эйра недоуменно пожала плечами, но согласилась.

Странности начались сразу. Родион обстоятельно объяснял значение каждой детали на рисунках, особое значение уделяя цвету нарядов, предметов и их расположению. Она старалась не вникать во всю эту мистическую составляющую, но события ближайших дней заставили задуматься о серьезности работы, за которую взялась. Одним из первых Эйра работала над несложным сюжетом – на тропе, в лесу возле поваленного дерева, преградившего свободный проход, свидание юной девушки и молодого человека, который прячет за спиной букет. В букете притаилась змея. Значение этой карты Эйра поняла так, что доверие близкому человеку может доставить неприятные моменты; что если выпадает эта карта, то человек столкнулся с досадными препятствиями в жизни и близкий человек может либо усугубить положение, либо сам оказаться в неловкой ситуации.

Они договорились встретиться с Родионом. Эйра аккуратно сложила в мультифору готовые рисунки, и, уже собираясь уходить, увидела, что забыла эту карту на столе. Вложив её к другим изображениям, она отвлеклась на телефонный звонок. Обуваться пришлось, прижав телефон к уху плечом. Держать пластиковый конверт было неудобно и из него прямо к ногам выпал тот же самый рисунок. Это было странно, потому что акварельная бумага хорошей плотности не могла выпасть просто так. Добравшись до кафе, где они с Родионом намеревались выпить по чашке кофе и обсудить дальнейшую работу, намного раньше, чем планировалось, Эйра заказала себе сок.

— Эрка! – услышала она знакомый голос. Через зал к её столику, чуть не расталкивая официантов и посетителей, неслась одноклассница.

— Динка?!

— Она самая! Ну ты, мать, даёшь! Мы сколько не виделись? Лет десять?! Стильняшка такая! Фигурка как у девочки! – тараторила та, не давая вставить и слова, — Причёсочка – отпад! Ну с такими-то денежками можно себе и стилиста позволить.

— Стоп-стоп-стоп! Диночка, ты это про что, дорогая? – не понимала Эйра.

— Да ладно, тебе! Не скромничай! Со своего эксхазбента лямчик поимела! Ой, а ты всё ещё рисуешь. Я посмотрю!

Дина вытащила из конверта рисунки, один из них выскользнул, и, проделав замысловатый путь, упал прямо к ногам Эйры. Она даже не удивилась, когда увидела, что это тот самый эскиз.

— Дина, милая, я очень рада, что ты не изменяешь своему стилю и парфюму, но посвяти меня, пожалуйста, в подробности моей личной жизни.

Та вскинула брови и с упоением стала выкладывать одну новость за другой:

— Короче, на прошлой неделе заобщалась в нэте с другом твоего бывшего, Лысковым. Они же, сама знаешь, пересекаются. Так он и рассказал, что, когда ты в больничке валялась, у тебя же что-то серьёзное было, так он тебе для эскулапов миллиончик, как с куста, на твои обследования, на операцию, отстегнул. У тебя суммочка, хоть и не кругленькая, но не меньше, чем в полкружочка, осталась.

— Я, так понимаю, эту душещипательную историю он в их тесном мужском кружке поведал?!

— Ну, да! Мужики обалдели. Они же все твоему завидовали столько лет. У всех скандалы со своими курицами, а твой даже на бабки спорил, что ты, когда они чуть не до утра бухают, истерить не будешь.

— Надо же, как интересно…

— Ну, ещё бы! Да мы вообще в ауте все были, когда ты на развод подала. Кстати, а ты чего так вдруг, без причин?.. Он же вроде не кобель у тебя. Или сама получше нашла?

— Диночка, солнышко, это ты сама придумай. Тебе, да и всем, интересней будет.

— Вот, всегда ты так, Эрка! Со школы такая и не меняешься. Напустишь туману, а ты тут хоть от любопытства умирай!

— Дина, твой кавалер теряет терпение, — кивнула в сторону её спутника Эйра, — Смотри, уведут.

— Ой, да! Заболталась с тобой! Чмоки-чмоки! Рада была увидеть! – и таким же вихрем умчалась к своему кавалеру.

Когда приехал Родион, сразу удивил Эйру.

— О, смотрю карта, даже в виде рисунка, говорила с вами! Вы удивительно спокойно реагируете на неприятные новости, но в глубине души все равно покоробило, то что вы узнали. Используйте информацию, она не зря появилась.

— Сегодня я не удивлюсь, даже если вы перескажете содержание этой новости. Но использовать эту информацию не стану. Самое большое счастье, это жить с чистой совестью. И если, как выразилась пару минут назад моя знакомая, «эксхазбент» решил так глупо испачкаться, видимо предполагал, что разоблачить его будет некому. Разводилась я с ним именно по этой причине. В любом случае ему жить с этим. Хоть это не грандиозная ложь, все равно довольно гаденькая.

— О, нет! Таких подробностей не пересказал бы. Наши способности народная молва сильно преувеличивает. Удивительно, что вы так… — Родион старался подобрать подходящее слово, — ровно, без эмоций возмущения реагируете.

Эйра просто пожала плечами. Выпив по чашке кофе, они попрощались.

Следующая карта была полностью отрисована и лежала рядом на рабочем столе. Ничего особенного в изображении: темное мрачное помещение, на столе раскрытая книга, страницы заложены черным пером, вокруг горящие черные свечи, изображение пентаграммы прямо на темной скатерти и нож, воткнутый в самую её середину, из темных углов к книге тянутся руки, одна из которых, дотянувшись, вырвала страницу. Эйра внимательно прочитала описание следующего изображения. Закрыла глаза, пытаясь представить себе, как женщина в плаще с надвинутым на лицо капюшоном проводит обряд, внося изменения в книгу судеб. Женщину окружали предметы колдовского культа с первого изображения. Вроде картинка складывалась, но как только Эйра принялась за набросок, её до костей пробрало ощущение сырости, появился затхлый запах. Она недоуменно посмотрела по сторонам, не понимая, откуда. Пальцы закоченели, что странно, ведь в самом разгаре лето. Она налила себе чашку горячего чая и вернулась к мольберту. В лицо пахнуло отвратительной вонью прогнившего сырого подвала, крысиным пометом, прелыми тряпками, плесенью… Рука сама потянулась к телефону. Родион ответил сразу, будто ждал звонка.

— Добрый день, Эйра Витальевна!

— Родион, у меня что-то происходит… Мольберт воняет. Дико воняет гнилью и сыростью. И крысами… Не могу к нему подойти.

— Так, понял! Свечи есть? Любые. Лучше церковные.

— В ассортименте. И декоративные, и цветные… церковные тоже…

— Срочно зажигайте свечу! И руками, как будто набираете воду в ладони, набирайте тепло от огня и как бы льете себе на голову это тепло, будто смываете с себя что-то. С плеч, с рук, с ног. Какой у вас рост? Знаете?

— Дда!.. Сто семьдесят один…

— Это точно?

— Да, у меня скрининг… — Эйра не успела договорить.

— Свечу – срочно! Сейчас полегчает.

Трясясь от озноба, она зажгла свечу. Скользнула мысль «Что я делаю…» Но это странное «омовение» довольно быстро успокоило, перестала бить дрожь, ощущение тепла и безопасности пришло минут через двадцать. Видимо, Родион, со своей стороны тоже что-то предпринял. Завершить работу она смогла только на следующий день. После произошедшего, Эйра бралась за кисти, поставив рядом горящую свечу. Около месяца все шло своим чередом. Оставалось сделать пару карт. Та, что была сейчас на мольберте, изображала итог черного ритуала: на фоне мрачного зловещего пейзажа могила с каменным крестом, на могильном холмике коробочка с куклой, скрученной из восковых свечей, проткнутой в нескольких местах иглами, а от могилы удаляется женщина в темном длинном плаще, с опущенным на лицо капюшоном. Свеча, что горела рядом с Эйрой, начала коптить. Огонек почти затухал, потом пламя вспыхивало с новой силой и от него поднимался сизый дым, осаживаясь на стол хлопьями черной сажи. Распространился запах гари. Эйра встала, чтобы открыть окно, но почувствовав головокружение, снова присела, откинувшись на спинку стула. Глаза закрывались, навалилась сонливость и легкая дурнота. Едва сомкнулись веки, как она увидела себя стоящей посреди двора у собственного дома. На участке не росло ни травинки, в то время, как соседний участок, отделенный высокой декоративной решеткой из арматуры, обтянутой рабицей, зарос высокой травой. В зарослях кто-то быстро приближался, и, Эйру охватил ужас, когда она увидела, что на забор бросилась грязная рыжая свинья. Довольно крупное животное, не сводя с нее злобных, налитых кровью глаз, снова и снова, с визгом и хрипом пыталось пролезть сквозь ячейки в решетке. Сетка не выдержала. Свинья старалась просунуть морду между прутьями арматуры. Разорванная сетка до крови оцарапала ей морду. Кровь смешивалась с грязью на морде и капала, стекая по грубой рыжей щетине. Этот необъяснимый сон продолжался не более десяти минут. Она открыла глаза. Сонливости как не бывало. Свеча горела ровным ярким огоньком.

— Родион, — обратилась она по телефону, забыв поздороваться, — что-то не так. Я понимаю, что защита выдержала, и, мне ничто не угрожает. Во всяком случае пока. Но это было страшновато.

И она в подробностях рассказала о своем видении.

— Эйра Витальевна, вы, художники, в большинстве своём, можете связываться с астральным миром. Оттуда о чём-то предупреждают. Или, скорей, напоминают, чтобы вы не расслаблялись и не теряли бдительности.

— Жесткая напоминалочка, однако…

— Эйра, главное, когда работа будет готова и вы отправите мне её на электронку, обязательно потом удалите исходник, чтобы ни в одной папке на телефоне или компе его не осталось.

Эйра пообещала, только выполнить обещание было непросто. Она удалила его из галереи телефона, удалила из папки «Отправленные», с рабочего стола ноута. Но у неё сохранялось ощущение, что она только что плакала. Через пару дней фото этой карты было совершенно случайно обнаружено на CD-карте телефона в папке Архив. Как оно там оказалось было совершенно непонятно. Удалила, только легче не становилось. Она проверила даже Облако. И только в GoogleFoto нашла ещё одну фотографию этой карты. Только через несколько дней она смогла вернуться к работе, когда исчезло гнетущее ощущение.

Эйра старалась работать быстро, изображая девушку, глядящую в старое зеркало на стене. В зеркале, кроме её отражения, была группа людей, окружавших стоящую на коленях девушку, прижимающую к груди толстую книгу. А из облака густого серого тумана к книге тянулась уродливая рука. Завершив работу, Эйра почувствовала сильную усталость, как будто всё это время несла на плечах тяжелый груз и наконец сбросила его. Подумав, что сегодня нужно лечь спать пораньше, ведь пару месяцев она спала не больше четырёх-пяти часов в сутки, пошла приготовить постель. Её не покидало ощущение, что за ней пристально наблюдают. Обернувшись, Эйра замерла от ужаса. Посреди комнаты стоял высокий, худой, сутулый мужчина. Яркое освещение комнаты позволило рассмотреть его до подробностей. Он был грязным. Грязь, казалось въелась в кожу, будто человек не мылся пару лет, как минимум. Длинные, до плеч, волосы свалялись и закатались колтунами. Одет он был только в брюки от какой-то спецодежды, которые чуть не лоснились от грязи. Они были настолько ему велики, что подвязаны в поясе куском веревки. Этот человек внимательно смотрел в глаза женщине. Его лицо исказила усмешка. Он медленно поднял руку и предостерегающе погрозил пальцем. Эйру трясло от ужаса. Человек понял, что сейчас она может закричать и предостерегающе поднес грязный, с обломанным ногтем, весь в заусенцах палец, к губам. Он взглядом указал на другую комнату, где было темно. Эйра посмотрела в направлении его взгляда. В темноте комнаты угадывалось движение, но разглядеть ничего не удавалось. Свет лампы замигал и потух. До неё донесся шелест, будто что-то огромное медленно двигалось в темноте. Слух уловил тихий свистящий шепот:

— Кто ты?

Эйра недоумевала, кому адресован этот вопрос. Это нечто явно приблизилось и снова прозвучал вопрос.

— Кто ты?

— Я? – шепотом спросила Эйра, — Я – ч…человек.

— Кха… — услышала она усмешку, — Кто ты?

Движение ощущалось совсем рядом. В ноздри проник запах. Что-то знакомое, но что, никак не вспомнить.

— Кто?! Художник…

— Кто ты? – в этом свистящем шепоте явно слышалась издёвка.

— Женщина… — её начала охватывать паника. Горло пересохло. Эйра узнала запах. Около месяца назад, в Ночь Музеев, она фотографировалась с питоном на руках. Тогда её удивило, что тело полутораметровой змеи сухое на ощупь и очень теплое, и, обладает своеобразным запахом. Было ощущение, что в комнате сгустился воздух, стало тяжело дышать. Эйра вздрогнула, когда что-то коснулось её локтя и возле самого уха в темноте снова прозвучало:

— Кто ты?

Это гигантское существо перемещалось вокруг женщины. В темноте она этого не видела, но вздрагивала каждый раз, оно касалось то колена, то бедра, то плеча.

— Кто ты? – услышала она и почувствовала дыхание на своём лице. В этом свистящем шепоте была уже явная угроза. Каждый удар сердца, казалось, оглушал. Всем телом она чувствовала, как пульсирует кровь.

— Я… я – душа…

Появилось ощущение, что вокруг стало свободней. Она услышала удаляющееся:

— Кхххм… хххаа… ндааа… дууушшшшааааа…

Лампа тускло замигала и постепенно восстановилось освещение. Грязный человек никуда не исчез. Он стоял на прежнем месте и внимательно наблюдал за ней. Эйру трясло от пережитого ужаса, но она не отвела взгляда.

— Что-то ещё? – с вызовом, прерывающимся голосом спросила она.

— Ду-ша… — будто пробуя слово на вкус, прошептал он и медленно пошел прочь, растворившись в темноте другой комнаты. Эйра не помнила, как прошла эта ночь.

***

Несколько дней спустя, встретившись с Родионом в кафе, чтобы передать готовые рисунки, они долго говорили о случившемся.

— Эйра Витальевна, я много времени пытался через астрал выяснить, что это за испытание. Понял только, что это было как переход на новую ступень. Мы много времени работали вместе, и наша совместная работа должна быть продолжена.

— Каким образом? Колода завершена.

— Да, нам много чего пришлось пережить в процессе этой работы. Думаю, нам стоит написать книгу. Роман или повесть. Как соавторы. Вы со своей стороны, все что пережили, я — со своей стороны.

— Почему бы и нет.

— Тогда обсудим план работы!