Я присел на землю, опершись о дерево, вытащил новый лист с углем и карандашами. И вот, под лёгкими движениями руки, на белоснежной бумаге начали распускаться и оживать черные угольные цветы, образуя единое море цветов. Небо, покрытое редкими перистыми облаками, горело огнями заката, добавляя жгучих красок в темные воды моря. А среди всего этого пейзажа, в центре, стояла молодая девушка. Её белая нефритовая кожа и черные, словно вороново крыло, волосы создавали яркий контраст ярко-красному платью, подчёркивая красоту своей обладательницы. Она стояла в пол оборота, смотря на закатное солнце, скрытое от наблюдателя за краем листа, и держала в руках ярко-красные паучьи лилии.

В какой-то момент из транса работы меня выдернула неестественная тишина вокруг. Медленно поднимая голову от бумаги, мне открывался вид на стройные ноги, в белых босоножках. Выше показалось ярко-красное, словно насыщенное кровью, платье покрывающее аккуратную фигуру девушки. Её руки были заложены за спину, так что нельзя было дать им оценку. И, наконец, лицо. Продолговатое, с утонченными чертами оно обладало одно незабываемой чертой. Глазами, полностью лишенными жизнью и подернутыми мутной пеленой. Эта ужасающая красота была зарисована мною в море черных цветов и явилась ко мне в реальности. Она медленно показала спрятанный за спиной букет красных паучьих лилий, протягивая его мне. Удерживая в одной руке рисунок, я принял этот букет, внимательно следя за последующими движениями девушки. В момент, когда лилии оказались в моей руке, её глаза уставились на картину, а тонкая ручка указала на неё. Недолго думая, я протянул его ей. Незнакомка нежно взяла рисунок и развернувшись на каблуках начала неторопливо уходить, а я как заворожённый смотрел ей в след. В миг мир вновь ожил и наполнился звуком. И только отсутствие картины и букет паучьих лилий говорили о реальности произошедшего.