-Угостись, — Сельдфигейзер подмигнул мне и дверь, повинуясь его воле, открылась. Намёк ясен. Возьми подачку и вали.

***

-Ну что? – Инса меня ждала с надеждой. Она совсем перестала переживать, видимо, уверовав в моё могущество.

            Знала бы она, что я ещё хуже. Её ошибка невнимательность и глупость, а моя – алчность до одобрения, до признания, за которыми здесь, сколько не гонись, всё равно не угнаться.

-Сегодня уже не могу… — я заставила себя говорить твёрдо, хотя горло, давно уже омертвелое и огрубевшее от равнодушия, жгло с непривычной тошноты – ещё один след людской,  угасшей моей жизни.

-Как?! – Инса дёрнулась. Её тон и лицо были обиженными. – Но…

-Приходи завтра. Утро, — улыбка моя вышла вымученной и ложной. Но Инса была глупа. А ещё она была в отчаянии, поэтому не заметила этой муки.

-И ты поможешь?

-Да.

            И тогда только Инса удалилась, довольная тем, что меч правосудия прошёл мимо, она ощутила ветерок от его движения, но обошлось! Обошлось – так думалось бедной душе.

            Она ушла, а я осталась в странном плетении чувств, в смятении и в странной тоске по себе самой, по своему чему-то внутреннему, но утраченному. Навсегда утраченному.

            А утром Инса пришла. Ломилась в мою запертую дверь, ругалась, голосила, рыдала, угрожала – она точно знала, что её время проходит и приближается её Небытие. Потому что она ошиблась, а ещё потому что так захотел Сельдфигейзер. Но если бы не её страх, если бы не её жалкая попытка защититься с моей помощью, то всё ещё могло бы обойтись, а теперь на вине Инсы помимо оплошности и уничтожения не того человека, попытка сокрытия своей ошибки и подкуп меня – честного сотрудника… во всяком случае, Сельдфигейзер так представит это дело.