— Алло…алло, говорите!
В ответ доносились лишь молчание и прерывистые шорохи.
— Алло, да говорите уже! — сказала я с некоторым нетерпением в
голосе, обождав секунд пять. Недовольно цокая, вздыхая и закатывая
глаза, я собиралась покончить с никчемным несостоявшимся разговором,
как
из трубки донесся знакомый скрипучий голос:
-Алло-о-о, Аленка?
И тут я резко очнулась от тягучего неприятного сновидения, словно
только что окатили ледяной водой. На улице еще было темно, а часы
показывали 6 утра. Окна в соседнем доме еще не горели. В комнате было
действительно холодно. По привычке вставать сразу после пробуждения,
окинув взглядом небольшое пространство, состоящее из раскладного
дивана, шкафа-купе и недорогого
кухонного гарнитура и
прислушиваясь неприветливому свисту ветра за окном, недовольно, с
усилием переставляя ноги направилась в ванную комнату.
“Давно мне не снился деда”, — подумала я, пытаясь выдавить пасту из
замученного тюбика, который уже следовало бы выбросить.
***
Я вопрошающе уставилась на фигурку гориллы из фильма Т.Б. про
обезьян. «Почему ты здесь? — мысленно задала я ей вопрос, будто она
могла ответить, — я же даже этот фильм не смотрела». Я посмотрела почти
все работы мрачного гения, но никак не доходили руки посмотреть именно
этот фильм. Да и тематика апокалипсиса с перспективой захвата земли
человекообразными обезьянами меня не прельщала.
-Дорогая А., я решил подарить тебе эту гориллу, так как не
понаслышке знаю, какая ты большая фанатка фильма «…. «, поэтому не
раздумывая долго, я сразу же ее купил! С днем рождения!
«Он даже превысил наш заранее оговоренный бюджет, чтобы
подарить ее специально для тебя», — шепотом пролепетала мне под ухо
одна из моих тогдашних лучших подружек.
Весьма удивленная неожиданному подарку, который был явно не в моем духе и прекрасно осведомленная о размере студенческой стипендии,
выплачиваемую Т., я состроила жутко довольную мину и с наигранным
восторгом воскликнула: «Да ты как будто знал!».
Предавшись воспоминаниям и вглядываясь в морщинистую морду
Фрэнка, которого я так назвала только что, чтобы не утомлять читателя
тавтологией, я обнаружила смутную и навязчивую схожесть с кем-то из
знакомых. Мое утомленное сознание после напряженного дня на стройке,
было абсолютно лишено какой-либо способности к сосредоточенным
рассуждениям. Хотя по правде говоря, моя работа никак не была связана
со строительством, да и на стройке, как мне смекалось, было и без меня
хорошо. Коротала я свой восьмичасовой рабочий день в теплом офисе в
стиле лофт в центре Петербурга, обвязавшись телефонным шнуром,
сосредоточенно пялясь в экран и зачем-то выслушивая долгий и
подробный рассказ коллеги, сидевшей напротив, о том, как ее кот «почти
выжил из ума», экий нахал взбунтовался, устроил голодовку и наотрез
отказывается поглощать готовые магазинные корма, после того, как сын
владелицы великодушно и щедро соизволил побаловать кота осетровой
икрой. Вот котейка-то обнаглела. Зараза такая.
Обернувшись, заметила, что моя соседка полностью владеет
аудиторией, все, включая проходившего мимо исполнительного
директора, пришедшего под предлогом обсудить что-то «бизнесовое» с
подчиненными, тут же оторвались от экранов мониторов и бросив все
дела, увлеченно слушали, а на серьезных минах дугой растянулись
широкие довольные улыбки. Еще с минуту назад, активно велось
обсуждение последнего решения Центробанка, итоги прошедших встреч с
клиентами, стариками отвергались нововведения в политику компании, а
молодые и амбициозные перемывали косточки только что ушедшим
клиентам. Директор, в белоснежной рубашке бодро вышагивал по
кабинету в начищенных до блеска ботинках, с дикцией радиоведущего
давал воодушевляющие мотивирующие наставления своим подчиненным с
некоторым оттенком театральности, шутил, упивался лучами всеобщего
внимания к своей персоне, поглаживал дорогой шелковый галстук и
бурными жестами изображал «воронку продаж», которую нам,
менеджерам, необходимо было самозабвенно «генерить».
Бенефис директора тут же был прерван, как только речь зашла о котах. Весь коллектив в лице отдела маркетинга, отдела продаж увлеченно
внимал рассказу, хихикая, кто-то бодро вставлял свои комментарии,
рассказывал о своих котах, потом по всему кабинету разнесся всеобщий
громогласный хохот как ода всем котам мира, а к моменту окончания
рабочего дня, только ленивый не отпустил кошачью шутку-прибаутку.
Под звуки тирады о котах, уставилась в окно, наблюдая за тем, как
крошечные строители — муравьи в оранжевых касках, передвигались по
лабиринту лесов в жуткую непогоду реставрируя здание.
Когда стрелки часов указали на шестой час, я понуро поковыляла
домой, выжатая как лимон, утомившись скорее от болтовни, а не от
проделанной работы. Поддавшись комплексу жертвы, пожалела себя, мол,
бедняжечка, в каких условиях мне приходится работать. На улице моросил
привычный питерский дождь. Проходя мимо строившегося здания, мне,
как и всей многолюдной толпе, спешившей к метро после рабочего дня,
посчастливилось услышать возглас прораба, оравшего благим матом на
своего коллегу. Резкая пролетарская речь подействовала на меня как
отрезвляющий шприц, и, взбодрившись, вспомнила о своих главных
задачах и от кратковременного приступа уныния не осталось ни облачка.
Наконец, придя домой, почувствовала, что тело, целый день согнутое
в позе «моя пятая точка приклеена к этому стулу и я ничего не могу с этим
поделать», мечтало выйти во двор и попинать мяч, а может быть даже
пойти помочь бедолагам строителям, но я быстро отказалась от
сумасбродной идеи. Глазные яблоки, обернутые в «дышащие» линзы и
уставшие от того, что им приходилось вечно пялиться в экран монитора,
так и норовили выпрыгнуть из глазниц. Я заварила себе кофе и
сымпровизировала бутерброд с селедкой.
«Ммм, протеинчики …» — довольно бы промычал мой анемичный
организм, если бы умел разговаривать — «а вот кофе тут явно ни к месту,
юная леди!». Но будучи упрямицей, я решила проигнорировать
наставления мудрого организма, который часто оказывался прав в
вопросах выбора еды и вообще в вопросах житейских. Убедив себя, что
кофе остро и крайне необходим, чтобы как-то восстановить мыслительную
деятельность и выйти из состояния овоща, я ощутила себя бунтаркой и
по-ребячески была в восторге от собственного непослушания.
Немного пошагав туды-сюды с важным и довольным видом, на ходу поглощая бутерброд, я приступила к работе. Запивая бутерброд черным
кофе без молочка, резко подавившись хлебной крошкой и едва не
лишилась доступа к кислороду, пораженная мыслью, которая пулей залетела в голову, словно какая-то бешеная оголтелая галка, озарив ясностью всю смуту моего вопрошающего состояния: «Да этот Фрэнк
похож на дедку!». В эту секунду из моих выпученных от удивления глаз,
несчастная усохшая линза лепешкой плюхнулась прямо в кружку с кофе.
Приступ кашля прошел, но остатки еды еще долго раздражали мою глотку.
Немного успокоившись, и помня о своем неумении останавливаться в
нужное время я пыталась себя убедить, что, возможно, опять попала в
плен излишнего фанатизма и крайностей. «Но все же, что-то есть общее…»,
— настойчиво продолжала тянуть излюбленную волынку.
01.07.2022
Все хорошо,вот только длинные предложения с обилием глаголов…
Не стоит в длинных предложениях использовать много деепричастий к ряду.Когда читаешь такое предложение теряется внимание,основное действие забывается и невольно ускоряешься.Просто стоит заменить деепричастия на глаголы.
А так,красиво! lucien
Благодарю за замечание и вашу оценку! Будем работать. fruityruby
Интересный рассказ. А почему у него такое название? И в конце чувствуется какая-то незавершенность, словно будет еще продолжение. elena-popova
Спасибо! Продолжение действительно следует, однако есть некоторые сложности с вдохновением. Да и излишний перфекционизм сдерживает креатив ? fruityruby
Перфекционизм — вещь очень хорошо знакомая. Дольше проверяешь, нежели пишешь… elena-popova