Монитор загорелся синим и на нем появились два варианта, из которых не было ни одного ошибочного. А секундомер вновь начал свой бездушный ход. Норн хотел зарыдать, но слезы не пробивались сквозь то количество химии, которая сейчас держала его в сознании. Она не давала ему ни шанса, чтобы расслабиться и разреветься. И ему надо было решать быстрее, иначе обе части тела окажутся на столе справа от него, в красивых кубиках льда. Спасибо, хотя бы этот балабол молчит.

— Глаз – тихо сказал Норн.

Его кресло с жужжанием разложилось и по рельсам уехало за кулисы, где его ждала все та же бригада хирургов, не так давно уже лишавшая его проигранных частей тела. Свет вспыхнул и огромный монитор, до этого стоявший над креслом в студии начал прямую трансляцию событий, происходивших в специально оборудованной операционной, чтобы зрители смогли насладиться каждой секундой и не упустить ни одной кровавой сцены…

***

— Четырнадцатый вопрос!

Норн глупо улыбался, смотря на ведущего. Операция заняла не более получаса и сейчас он постепенно вновь возвращался в свое аморфное состояние. А единственный вопрос, который его волновал, это как он будет пить чай без мизинца на правой руке.

— Самый большой человеческий орган?

Услышав вопрос, Норн бросил взгляд на стол и залился смехом, напоминающем скорее истерику. Вряд ли он сам понимал эту реакцию, но нервы окончательно сдали. Он смеялся и никак не мог остановиться, видя сквозь выступившие наконец-то слезы как губы ведущего что-то шепчут, видимо с кем-то советуясь, но что именно он не мог разобрать. А через секунду зал зааплодировал.