– Стоять! Стреляю! – уже более уверенным голосом крикнул Стрельцов.

Но осужденный рванул на забор. Стрельцов выстрелил в воздух, осужденный ещё раз упал назад. Залаяли собаки, Стрельцов услышал, что в его сторону бегут бойцы и ему стало легче.

– Стоять! Стреляю! – более спокойным голосом окликнул Стрельцов беглеца. – На землю, лицом вниз.

Но осужденный не послушался и рванул вперёд и вверх на забор. Стрельцов стрелял в воздух, но беглец не реагировал, а упорно лез вверх, цепляясь за стыки досок. Что делать, что делать, думал Стрельцов, в зону стрелять нельзя, наши ещё в пути, грёбаный дождь и грязь. Так, стрелять в сторону зоны запрещено, только когда перелезет забор, в голове у Стрельцова мелькали строчки устава. Да, вспомнил, только при преодолении основного ограждения, когда осужденный будет находиться на нём или на прилегающей территории с внешней стороны за забором. Точно, только там можно стрелять, вспомнил Стрельцов.

Беглец залез наверх и уже был на заборе, он перекинул ноги через забор и наклонился для прыжка. Пора, Стрельцов прищурил левый глаз. Щёлкнул выстрел. Резкий порыв ветра подхватил эхо, унося его в темноту, беглец качнулся и …, упал назад, обратно в зону. Ветер вернул беглеца домой.

– Это конец. Меня посадят. – тихо, дрожащим голосом, прошептал Стрельцов.

У Стрельцова подкосились ноги, и он медленно сел на пятую точку, сжав, до боли в руках, цевье и приклад автомата. Прибежал караул, изнутри зоны прибежала смена. Беглец лежал на земле без движений. Такого ажиотажа Стрельцов не видел никогда. Он уже плохо соображал и отдал автомат начальнику караула.