Утром, спящая на холодном деревянном полу, Мария Александровна с удивлением не обнаружила ни полиции, ни подельника, когда поняла, что она жива и до сих пор свободна, она почувствовала себя безумно счастливой, радость к жизни вернулась, охватила её целиком и полностью. И тут же покинула, когда она увидела сумки, стоящие там, где она ночевала. Ощутилась боль в области сердца, снова потекли слёзы, женщина рвала волосы на голове.

   Не раз в новостях слышала она об этом ограблении, видела себя в розыске, но удача была на её стороне. Приобретя фальшивые документы, изменив внешний образ, она жила дальше, несмотря на страх и боль. Спустя год осела в небольшом пятиэтажном доме, где сделала из своей квартиры крепость, в которой живёт, по сей день. И имя её теперь Ангелина, по отчеству Николаевна. Пусть ей и посчастливилось уйти от закона, уйти от мук совести было невозможно, жизнь кардинально изменилась, а награбленное не обеспечило безбедную жизнь. Лишь на некоторое время дало возможность позволить себе не искать способы заработка, с которым в дальнейшем было трудно и опасно, но она смогла найти своё место в качестве продавца в одном из недалеко стоящих продуктовых магазинов.

   Рассказ об этом слушал Дима от сидящих перед ним двоих людей. Соседки Ангелины и бомжа по имени Вениамин, которого он поймал в одну из ночей, когда тот снова пытался проникнуть в дом старой женщины. Имея на руках «заложника» стало проще убедить соседку открыть и объяснить ситуацию. Стало ясно, что дед приходил вовсе не из-за денег, а чтобы повидаться с ней, а та же совсем не рада была его визиту и не хотела видеть, он разворошил старую рану, получив новую зарядом соли из самодельного орудия. Этот хлопок и был слышен тогда ночью. Оба преступника более даже не пытались сопротивляться, а Ангелина и вовсе, рассказав всё это напару с Вениамином, сидела молча с отсутствующим взглядом, пуская по щекам слёзы, в то время как тот, сопя носом, что-то нюхал из ладони. Дмитрий потирал виски и лицо, не зная, что делать и даже жалея, что ввязался в это. Пусть и преступники, но одному семьдесят, второй восемьдесят лет, оба откровенно обо всём рассказали и не причиняют никакого вреда. В то же время, когда-то они лишили людей средств в и без того трудное время.