Дил не мог остановить поток новых мыслей и воспоминаний, которые так и лезли непрошено в голову, кусались и врезались в мозг. Он смотрел в ее зеленые блестящие глаза и видел в них то, что никак не мог забыть: ее обнаженное бездыханное тело, лежащее на полу чужой квартиры, залитой кровью. И ему стало не по себе.

Дил злился на себя, на нее, злился на тех хулиганов, злился на жизнь. Но сейчас она была с ним, улыбающаяся, красивая. Прямо сейчас она смотрела на него глазами, полными любви, и гладила его руку, проводила ей по щеке, волосам, задорно взъерошивая их. И Дил любил ее, не хотел отпускать; он бы все что угодно сделал только для того, чтобы она не уходила. Ее мягкие бледные руки прикасались к его лицу, плечам, и эти прикосновения отдавались приятной дрожью во всем теле. Юноша придвинулся к девушке чуть ближе и взял ее руки в свои, смотря точно в глаза.

— Почему так случилось? — он моргнул, и по щеке скатилась слеза. — Почему ты мне тогда не позвонила?

— Потому что не могла… — она вытерла слезу, размазав по его щеке. — Все произошло так быстро, что у меня не было возможности схватить телефон, Дил…

— Все это время я звонил тебе… искал, — он крепче сжал ее руку, слезы из глаз полились градом. — Почему ты? Почему именно у меня забрали самое дорогое, что у меня было?

Джоди откинула его руку и легла на грудь, гладила по рукам, рассматривала что-то на запястье, но все это время молчала, слушая, как сильно и быстро бьется его сердце.