Вернувшись к бумажной волоките Олег таким образом просидел до самого восьми вечера. Суставы и спина его затекли как затекает Рейн от Швейцарии до Нидерландов. Размявшись перед дверью, его кровь начала бежать по венам и артериям. Он вышел из кабинета, спустился на первый этаж, преднамеренно прочесав языком по каждому зубу. В животе его урчало сильнее всякого кота, которого ласкают. Выйдя из Дома правительства, он через огни ламп и магазинов направился к повозкам. Пройдя от центра метров 50, он увидел как темный мужчина пристает к старушке. Поспешив к ним навстречу, он начал интересоваться, почему в такой час гуляют люди (на улице поздно вечером можно было встретить людей, которые возвращались с работы). Не двигаясь, темный мужчина сказал “Стой где и стоишь, жирный”. За такое хамство Олег Михайлович всегда старался проучить и пояснить, почему перечить страшим, а особенно ему — непозволительно. Взяв мужчину за шиворот голубой рубашки, он громко и с вылетающими слюнями изо рта начал орать на него. “Да как ты смеешь, зеленуха поганая, говорить такое старшему”. Не став морочится, он посадил бабушку на скамейку, из кармана кожаных штанов достав нож. На вид он был тупее самого Олега, но явно представлял угрозу. В самой середине небольшой излом, рукоять черного цвета состоящая из пластика, формой напоминала кастет, плотный и массивный. Отблескивал нож не хуже зеркала, были видны легкие шершавости на кончике, что означало о том, что ножом пользовались не для того, для чего этот темный мужчина задумал. Возможно он использовал его для дробления чего-то, а излом по середине можно объяснить тем, что он бил лезвием по чему-то твердому.
-Чего застыл, тебе усы обрить? Заговорил понизив голос темный мужчина.
-Себе брови сбрей, уродец. Вы чего тут делаете?
Неожиданно бабка встала со скамьи и толкнула мужчину изо всех своих сил. Сама она упала, кряхтя и вздыхая. Тот не ожидая наклонился к бабушке с криком “Куртизанка старая!”, ударил её прямо по груди. Бабка кричала неистово, будто от такого крика она могла бы воскреснуть. Резонирующий ужас пронизал не только уши рядом стоящих, но и окрестности. Для тех кто был дальше от бабушки, этот крик звучал как зов из преисподней, похожий на раскаяние, хриплый, пожилой. На это сбежалось трое людей, одним из которых был вечерний патрульный. Как вы поняли, тот мужчина убежал. Да так, что его пятки горели. Олег вытянув левую руку перед собой, указывая средним пальцем в сторону бежавшего. С криком: “Этот чёрт побежал туда!”, он перекрестившись перед бездыханным пожилым телом пошел к повозке. Доехал до своего дому. Открыл он дверь, зашел в тех же кожаных туфлях, только грязь и пыль осели на них и засохли. Его тем же временем встречал кот, крутившийся у его ног. Олег пнул кота, чтобы не упасть, пока снимает обувь. Босой, он прошел по темному коридору, заглянув на кухню. Антресоли, шкафы, паркет по всей территории кухни. Кран, широкий стол из дуба, стулья из березы. Так же у него была печь, которой он конечно же не пользовался. Взяв с антресолей стакан воды, тянувшись изо всех сил, он взял надобное. Набрав полный стакан воды, он проглотил, будто бы заслужил. На столе были сладости, хлеб, сыр, колбаса и остальные продукты. Взяв палку колбасы, он укусил ее прямо так. Выплюнув из своего рта коту немного еды. Поев, он отправился в свою спальню. Два шкафа, один из которых с книгами. Шкаф был полоном лишь на половину, и не сказать что толстыми книгами. Рядом со шкафом была кровать пружинная. Напротив кровати стоял трельяж с зеркалом. Пол был деревянный, серый, потолок черный, от лени Олега. Обои с цветами. Все казалось благоприятным, легким и немного воодушевляющим. В основном превалировали серые и зеленые тона. Так же на потолке лампа накаливания. Олег снял свой малиновый пиджак со штанами. Оставшись лишь в нижнем белье, он плюхнулся на кровать. Размышляя о людях которые не могут соблюдать закон, он воротился в недоумении. Как же можно так, нарушать закон?