Ребенок родился на третий день полнолуния. Когда джиннайка увидела это крохотное создание, все ее невидимое тело задрожало. Эта дрожь волнами накатывала откуда-то из груди. Она готова была сутками не отлучаться от колыбели. Ей казалось, что ребенок даже похож на нее. И пусть у него нет горба, зато так же как у нее, нет клыков и когтей. Да и его мать не такая уж уродливая, похоже чувствует такую же… любовь.

Через пару недель Асие пришлось оставить сына без присмотра и пойти за лекарем для внезапно захворавшей хозяйки дома. Пайда засомневалась, пойти за матерью малыша или остаться. Быстро темнело и сопроводив женщину до калитки, она все же вернулась. Ее чуткий нюх уловил присутствие чужого человека. Затаившись на шкафу, она наблюдала, как их соседка, казавшаяся дряхлой и беспомощной, ловко запрыгнула в окно и медленно приблизилась к спящему мальчику. Трясущимися скрюченными пальцами убрала одеялко.  Ее сморщенные губы подрагивали от предвкушения. Руки потянулись к ребенку, рот стал раскрываться шире и шире.

Кошачьи глаза Пайды вспыхнули и поток желтого света отшвырнул ведьму от колыбельки. Албасты быстро поднялась, но джиннайка на давала ей приблизиться. Желтое свечение окутывало колыбель и сильно обжигало.

— Не мешай мне! – прошипела она.

— Ты не получишь этого мальчика.

— Если бы ты хоть на что-то была способна, тебе не дали бы такого позорного прозвища.