Иван Ильич повернулся набок и вздохнул. Интересно всё же устроена жизнь! Вон рядом Анна лежит, закуталась в одеяло и спит. А как иначе? В доме всё ладно, спокойно. У детей, слава богу, всё хорошо! Егорка каким-то большим начальником работает, а Тонька, дочка, вообще за границей живёт! В Германии. Да и внуками бог не обидел, пятеро их у Ивана Ильича.
Почему-то вспомнилась прошедшая жизнь. И тут в памяти выплыл случай, после которого вся эта жизнь пошла совсем по другой колее. А ведь могло быть всё по-другому….
Иван Ильич крякнул, осторожно свесил с кровати ноги. Проснулась Анна:
— Чего ты?
— Спи, я сейчас! – нежно поправил на жене одеяло, — Я сейчас….
Он вышел на крыльцо, сел и закурил папиросу. Утренняя прохлада стелилась полоской по едва проросшей траве, а роса притаилась на ещё неокрепших зелёных побегах. Где-то на окраине прокричал петух. Ишь ты, запаздываешь, браток! Иван Ильич улыбнулся. Он любил это время года, когда и весна, вроде бы, ушла, но и лето ещё не окрепло, только-только начинало свой путь.
Так вот, тот случай, о котором он вспомнил, как раз пришёлся на это время. А за четыре года до этого….
Когда началась война, его не взяли на фронт. Как передовому трактористу полагалась броня, да и молодая жена должна была вот-вот родить. Друзья уходили на войну, а он каждое утро ходил на МТС и возился с техникой, обучая азам пацанов да баб. Однажды не выдержал и пошёл в военкомат.
Тогда, в феврале сорок второго он пошёл в первую в своей жизни атаку. Он ещё не знал, что эта атака окажется рубежом, за которым его ждали годы мучений и боли, от которой стонало сердце, и перехватывало дыхание от безнадёги и бессилия.
Разорвавшийся рядом снаряд прервал громогласное «ура», враз отбросил в небытиё лязг гусеничных танковых траков. Он прервал все мысли, все чувства, все желания….
Очнулся Иван Ильич уже в госпитале. Рядом стоял пожилой врач, полковник, и что-то объяснял заплаканной медсестре. Его удивило отсутствие боли. Раз он в госпитале, значит, ранен! А если ранен, то должно что-то болеть!
Врач участливо посмотрел на Ивана Ильича, ещё раз что-то сказал сестричке и отправился дальше между рядами кроватей на свой утренний обход, то разговаривая с ранеными, то давая указания медицинскому персоналу.
Иван Ильич хотел подбодрить медсестру, но вдруг понял, что всё его лицо скрыто под бинтами, а главное, он совсем не чувствовал своих ног! Это потом он узнает, что жизнь его сделала такой зигзаг, от которого долгие годы будет веять холодом и страхом.
Повреждение позвоночника, чудом не ампутированные обездвиженные ноги, посечённое осколками лицо…. Это малая толика того, что узнал Иван Ильич при выписке из госпиталя. Самым страшным было то, что ему было заказано самое необходимое для человека – ходить! Долгие годы он по памяти ощущал прикосновение травы своими омертвевшими ступнями. Он бегал, ходил, сидел на берегу речки! Но потом память замирала, и он с ужасом понимал, что лежит на кровати возле натопленной печи, а за окном гуляла по улицам разыгравшаяся метель. Иван Ильич скрипел зубами, стонал и ждал смерти, которая никак не приходила.
— Ничего, Ваня, проживём! – Анна садилась возле мужа и гладила его холодные руки.
— Как жить-то, как?! – заходилось сердце, Иван Ильич опять погружался в бесконечный сон, в котором он снова бежал в атаку и видел этот артиллерийский взрыв, перевернувший всю его только начинающуюся жизнь. Четыре года на кровати, четыре года небытия. Вроде, живёшь, а, вроде бы, и нет….
Бабы советовали Анне: зачем тебе такая обуза? Есть ведь интернаты для инвалидов! И ты с дочкой спокойно заживёшь!
— Как это? – удивлялась жена, — Ведь муж он мне, разве можно так?!
А потом пришла та самая ночь, такая же тёплая, как сейчас, в которой перемешались уходящая весна и приходящее лето.
Иван Ильич почувствовал, как кто-то сел на кровать. Он удивился, поскольку если б это была Анна, он бы услышал. Они с дочкой спали в дальнем углу, а больше в доме никого не было.
Приоткрыв глаз, Иван Ильич увидел небольшого старичка. Тот смотрел прямо на него, и поглаживал его обездвиженные ноги.
— Не стыдно? – не открывая рта, спросил старик.
— Что? Ты кто такой? – прошептал Иван Ильич.
— Не стыдно, говорю? – спросил ещё раз незнакомец.
— Стыдно, да только инвалид я… — почему-то разоткровенничался Иван Ильич, и слёзы предательски выступили на глаза.
— Это в двадцать пять лет инвалид? – не унимался старик, — Дом вон запустил: крыльцо просело, правая ставенка покосилась. Инвалид….
Ивану Ильичу стало страшно. То ли сон, то ли явь….
— Ещё и не жил, а на себя уже рукой махнул. Стыд-то какой! – старичок погрозил пальцем и приподнял одну ногу Ивана Ильича, — Мы с тобой сейчас лечиться будем, лень твою выковыривать!
Иван Ильич впервые за последние годы почувствовал ломоту в ногах. Ох, чего только не делал с ними старик! Он то поднимал их вверх, то разводил в стороны, то сгибал в коленях. И такая сила чувствовалась в его маленьких ручонках, что Ивана Ильича охватил неописуемый ужас. Он вдруг закричал от жгучей боли, когда старичок схватил его за шею и согнул позвоночник.
Иван Ильич не видел, как рядом суетилась проснувшаяся жена, как плакала напуганная его криком дочка. Где-то в подсознании он видел уходящего старика и никак не мог проснуться.
Он спал. Впервые за эти годы спал спокойно, уже зная, что завтра принесёт новые впечатления и совсем другую жизнь, в которой он займёт своё место.
А утром Иван Ильич проснулся перед самым рассветом. Скоро встанет Анна, чтоб выгнать корову из хлева. Потом щёлкнет кнутом на улице пастух, сбивая в стадо коров, а где-то на околице запоёт самый ранний петух, который столько лет будит своим криком всю округу.
Это сейчас Ивану Ильичу смешно, а тогда…. Вспомнил, как превозмогая страх, сел на кровати, как впервые встал на ноги. Казалось бы, должны были они отвыкнуть от движений, ан нет! Как подошёл к жене, как вскрикнула она, увидев его рядом!
Всё было в жизни, всё! Трактористом опять он уже не стал, а вот на электрика выучился. Сорок лет отработал по этой специальности. Ещё и сына с Анной родили! И дом новый поставил!
… Иван Ильич передёрнул плечами – прохладно всё же! Выбросил потухшую папиросу. Все годы не даёт покоя мысль: кем же был этот нежданный старичок? Может, посланец бога, а, может, дух какой земной. Одним словом, спаситель! Авось, и встретимся когда ещё раз, только уж очень хочется, чтоб не в этой жизни….
