Ланселот хорошо знал Моргану. Он задел ее, пристыдил и она дрогнула.

            Уриен лежал без сна поздней ночью, но не выдавал своей бессонницы, лежал с закрытыми глазами, вслушиваясь в тихую молитву Морганы, которая, думая, что он спит, тихо встала с постели и подошла к колыбели.

-Да не узнает он боли моей, Господи. Да не будет в его жизни зла, да пусть стерегут сон его, жизнь его, путь его три ангела…и шепчут они речи небес, и берегут от зла людского.

            Уриен не видел прежде как Моргана молится. Она вообще имела очень напряженные отношения с церковью, предпочитая языческие поклонения природе, но сейчас пошла на уступок ради Мордреда. И Уриен, не выдавая себя, не желая смущать ее, повторял беззвучно следом за нею молитвы. А Мордред тихо спал, совершенно не зная ни этих молитв, ни своей судьбы.

***

            Недолго длилось тихое счастье. Моргана всё еще робела и боялась приближаться к Мордреду, но теперь хотя бы пыталась сразиться с собою. А Уриен счастливо улыбался первым шагам своего сына, первым словам…именно так – сына. Случись что, он, рассказывая, объявлял:

-Мой сын сегодня улыбнулся, увидев меня. Он меня совершенно точно узнает!

            А Моргана не рассказывала совсем ничего. ее иногда пытались спрашивать придворные дамы, и без того с опаской относившееся к ней:

-Как ваш сын?

            И нарывались на неизменное: