О причине смерти я узнал только после экспертизы, но, если быть честным, экспертиза не требовалась. Ибо родители Ильи сразу всё поняли, как только вошли к нему в комнату. Рядом с телом на тумбочке лежала стеклянная рамка с семейной фотографией, трубочка из ста рублёвой купюры, дебетовая карта, которой он чертил дороги, и зип-пакет с коричневатым порошком. Илья любил баловаться веществами, да и что уж греха таить, в моей жизни тоже был период употребления, когда я пробовал всё, что только попадётся в мои руки. Я рад, что в какой-то момент мой кураж прекратился, и я потерял всяческий интерес к наркотикам. Но Илья, он был другой. Он всегда любил вмазаться и хорошо провести время. Встать с утра пораньше и скурить жирный косяк, для него это было обычным делом. Я надеялся, что он не перейдёт границу и не станет переходить на тяжёлые наркотики, ограничившись травкой. Но мои надежды не оправдались. Скорее всего Илья решил убиться мефом, но в этот раз ему крупно не повезло, и курьер попутал содержимое пакетов. А может быть он целенаправленно хотел взять что-то потяжелее, об этом я уже никогда не узнаю.

Прошло несколько дней. Родители устроили похороны Ильи по церковным обычаям. Лето, тридцать градусов жары, открытое окно, через которое прилетали насекомые, и так четверо суток. Эти условия сильно разложили его тело, так что родители сделали своё решение, и похоронили сына в закрытом гробу. После были поминки, противный поминальный рис с изюмом, плачущие родственники, батюшка. Атмосфера была тяжёлой, я бы даже сказал изнуряющей. Во время поминок я мягко намекнул Светлане на то, что вещи, которые покупал Илья для нашего общего дела, всё ещё у него в квартире: