— Со мной всё хорошо, — ответила она. Потом, немного помолчав, добавила. — Война здесь была, мальчики, война.
Мы не стали расспрашивать у старушки, что она имела в виду под этой фразой, а, впрочем, та, по-видимому, сама не склонялась к беседе, потому как, пожелав удачных сборов ягод, ушла восвояси. Уже дома мать рассказала, что на той поляне во время войны фашисты расстреливали людей, в основном евреев. А многих ещё живыми сбрасывали в колодец. И ходит поверье, что даже сейчас из него порой можно услышать голоса убиенных.
Вскоре мы с родителями переехали жить в другой город, а потом и вовсе оказались заграницей, и минуло несколько десятилетий, прежде чем мне выпала возможность посетить родные края.
Припарковав свою старенькую Ниву недалеко от места, где раньше стоял наш дом, а теперь красовался супермаркет, я вышел из машины и замер: нахлынувшая волна воспоминаний унесла куда-то далеко в мир детства и растворила в прошлом. Перебирая мысленно давние события, в моём воображении вдруг отчётливо возник образ старушки с букетом роз. Невольно взгляд упал в сторону жилого массива, состоящего в основном из красивых современных коттеджей. Показалось, что именно там росла берёзовая роща, вероятно уничтоженная во время постройки поселения.
Я не ошибся в своём предположении, потому что, подойдя к роскошным двухэтажным домам, увидел за одним из них чудом уцелевший дуб, который запомнил ещё, будучи ребёнком. Вероятно, дерево не стали трогать, из-за его величия. А дуб действительно выглядел невероятно огромным. Сейчас своим внушительным видом он напоминал стража, что охраняет путь, ведущий вглубь коттеджного посёлка.