Особой церемонии прощания нет. Все стоят, всхлипывают, переминаются с ноги на ногу. Каждый скорбит, но делает это по-своему. Наконец в комнату входят двое работников атомного крематория. Они берут тело и уносят вниз, где на лифте оно спустится в самые недра реактора, чтобы вернуться пару минут спустя двумя горстями сизого пепла.

Работники вносят маленькую урну в комнату с провожающими и водружают на стол.

— Можно я? – Выкрикивает Лилу и хватает ещё тёплый сосуд.

Мира смотрит жёстко, но не препятствует и не произносит ни слова. Ломщица осторожно поднимает урну и несёт к выходу. Следом выходят тренер, Патриция, и мать Анфисы. Жани смотрит им в след, наконец, поняв, зачем и ради кого, её сестра занималась уличными боями. Наверное, нужно будет, повнимательнее, присмотреться к этой девушке. Хотя бы раде того, чтобы понять, что такого нашла в ней сестра.

33.Фанатик и атеист.

Герман был похож на проштрафившегося малолетнего хулигана. Помятый плащ, ссадина на скуле, рука на перевязи и виноватый взгляд. Ставрос же, словно директор школы прохаживался перед своим рабочим столом взад-вперёд. Всего пару минут назад, покалеченный начальник охраны пришёл к нему с виноватым лицом, и сообщил о скором визите Романа.

— То есть ты, нарушил все мои прямые приказы. – Ставрос глянул на подчинённого так, что у того явно прибавилось седых волос на всех частях тела. – Вместо того, чтобы лично явиться при костюме и с дарами, а ещё лучше, послав квалифицированного переговорщика, ты устроил засаду. Результатом твоих действий стали многочисленные ранения среди личного состава, а также твои собственные увечья. Я ничего не путаю?