Потом Шут стал приезжать на неделю раньше и, смешавшись с толпой, жадно следил за работой брата, перенимал его манеру, в точности ее копировал и на представлении радовал зрителя деталями именно этой последней казни. А Палач стал инкогнито оставаться в городе и также внимательно смотрел представления Шута, узнавал себя в его пантомимах, смеялся вместе с публикой и багровел от злости. Таким образом, они часто виделись, но никогда не встречались.
Случались накладки. Один раз билеты на представление Шута были проданы на день казни, и собралось огромное количество публики возбужденной сверх всякой меры. Братья, узнав, каждый по отдельности, о таком конфузе, расплевались с организаторами и, отменив казнь и выступление, покинули город, почти вслед друг другу, а публика, жаждущая убийства и веселья, устроила Великую Французскую революцию, взяв Бастилию и свергнув династию. Наказнились и насмеялись досыта. Но в отсутствии профессионалов и казни были пошлыми и шутки топорными.
Так они и жили. Старший рубил и вешал, младший смешил. После казни Палач весело гулял, пел песни и тратил деньги на гулящих девок. По веселой своей природе он был влюбчив, и это знали во всех европейских борделях. Он не мог просто заплатить и воспользоваться. Ему нужно было и самому влюбиться в проститутку и ее в себя влюбить хоть немного. Платил Палач щедро, с продажной девкой обращался также церемонно, как и с жертвой перед казнью, и она умело играла любовь, а он с удовольствием верил.