Розы Гелиогабала

— Послушай, снусм, ну ты бы хоть подумал немного?
Рыжая Бестия, игнорируя шиканья сестры, уперла взгляд зеленых глаз в женственного собеседника. Юный Антони́н фигурой не уступал бесовкам, а в макияже и украшениях превосходил многократно — румяна на щеках, помада на губах, огромные серебряные серьги и диадема в кучерявых темных  волосах.
Если бы Бестия и Шельма вдруг вспомнили о своей природе суккубов, то несомненно, их самолюбие было бы уязвлено. Но, обе темные княжны имели современное воспитание и весьма наплевательски относились к устоям, традициям, моралям и скрепам, как и любая молодежь во все времена. 
— Я подумал, — важно заявил  Антони́н.
Он поднял холеную руку, украшенную золотыми браслетами и выставил ладонь вперед, как бы отвергая любые возражения. Но затормозить Бестию жестом невозможно: 
— Каз-злина, ты же сдохнешь, хуже чем собак-а-а-а-а!
Острый каблук-шпилька полусапожки Шелл воткнулся в мыс грубого мартенса Бестии и с усилием продавил его.
— Мы принимаем условие договора, — бесстрастно вступила в разговор Шельма, игнорируя вопли сестры, — прошу, приложите печать.
Она развернула пергаментный свиток, и Антони́н уколол большой палец золотой шпилькой.

***

Серные копи — вонь, грязь и смрад.  Тысячи полупрозрачных душ тюкают кирками породу, выбирают из нее куски серы и складывают их в мешки. За ними следят козлоногие бесы, и горе той душе, что перестала работать. Тут же двенадцатиметровый батог, со свистом рассекая пыльный воздух, опустится на спину лентяя. Душа не может испытывать страданий телесных, но страдания духа во сто крат их сильнее.
— Работать! — рычит козлоногий рогач.
— Эй, Ксафа, — вдруг окликнул свирепого надзирателя девичий голосок.
Тот обернулся, и тут же жестокий оскал на морде сменился верноподданнической  улыбкой:
— Чего изволит ваше темнейшество?
Свет факелов, коптящих на стенах, отражался в темных очках Шельмы. Она подняла руку в черной перчатке и указала на спины работающих душ:
— Мне нужны десять работников. На десять лет.
Ксафа мигнул и махнул козлиными ушами:
— Разумеется, — проблеял он, — но нижайше прошу позволения спросить, а есть у вас на то разрешение сиятельного князя?
Шельма опустила руку, оставаясь неподвижным монументом:
— Нет. Папа не в курсе этого дела, — пояснила она и, увидев, как Ксафа начинает разводить руками, добавила:
— Папа может быть и не в курсе твоего выходного. Тебя подменит  Бестия.
— Трех, — быстро выпалил Ксафа, — и даю двадцать работников.
— Двух и пятнадцать, — не терпящим возражений тоном отрезала Шельма, — и хватит! А то велю выпороть.
Бес наигранно вздохнул и даже шмыгнул рылом:
— Вы совсем, совсем не любите бедного Ксафу, — промычал он. — Но чего уж там… договорились.