Из его глаз потекли слезы. Такие же, как и тогда, когда он плакал над отцом. Но эти.. Они были куда более преисполнены болью и горечью. 

— Г-густав.. Я боялась что умру в одиночестве, но….. П-похоже я….. — На этом речь Хильды оборвалась. На секунду, парень увидел еë угасающий взгляд и прикрыл его. Но буквально через несколько мгновений он снова бросился плакать. 

Слезы всё текли и текли, а Густав почти что кричал. Захлебываясь слезами, парень уже не мог внятно говорить. Он совершенно забыл о пришедших викингах. Ему было совершено неважно, что происходит снаружи. Парень и Хильда были будто бы одни в целом мире. В душе, Густав был готов растерзать себя за то, что Хильда умрет по его вине. По его оплошности. Но снаружи он лишь горько плакал. Парень понимал, что Хильда совсем не будет рада, если с ним что-то случится. 

Парень положил голову Хильды на свои колени и начал было что-то говорить, но слезы ему не позволяли этого сделать. Увидев эту сцену, один из викингов сказал:

— Ну, видимо здесь нам делать больше нечего. Подожгëм их дом и пойдём дальше. 

Двое мужчин вышли на их маленькую ферму, нашли себе по факелу у своих товарищей и пошли обратно к заднему двору дома Хильды. 

— Ну что ж, поджигаем? — Обыденным тоном сказал один из них. 

— Давай. — Ответил ему другой. 

И они одновременно кинула оба факела прямиком в маленький деревянный дом.