И вот Кэтрин вновь осталась одна в этой больничной палате, что пропахла всякими медицинскими веществами. Коллин здесь и близко не было, да и больше не появлялась с того самого странного момента. Некий Филарет ушел, хотя его и даже не знают. Эштон бы согласилась на хоть какую-то компанию, но никого не было. Вновь до неё донёсся вопрос Алесана. Как её самочувствие? Да собственно и никак, ведь её возлюбленная Кемпбелл мертва, а их счастливое воссоединение, что не удалось, приносило весьма неприятные последствия. Зато её посещают объекты из прошлого возлюбленной, но приносят лишь новые вопросы. Мирко…. Она даже не знает, что это и как это связано с её девушкой. Придется самой всё выяснять, но вряд ли это что-то в духе обычного явления.
«Может, если осмотреть вещи Коллин, то что-то станет яснее?» — Кэтрин придётся ведь в любом случае искать ответы самой, ведь никто не принесёт их на блюдечке. Её новый знакомый тоже ведь лишь подбросил вопросов, а по большей части немного язвил, любезно указав ей на это.
«Скорее бы утро», — пожалуй, Эштон лишь нужно дождаться прихода врача, во время которого она монотонно ответит на все его вопросы и вернётся домой, но, наверное, не в тот дом, который она сама зовёт домом. В родной квартире сейчас скорее всего никого нет, да и очень повезёт, если будет позволено вернуться туда. Её родители давным-давно укатили в какое-то иностранное государство, ища лучшей жизнью. Дочь не вписалась в это явление, хотя они и сухо общаются по телефону, но место Кэтрин осталось здесь с какими-то знакомыми, что вообще не интересуются ею, хоть и её вверили им такие люди. Именно Коллин была тем лучиком света, что осветил эту серую жизнь своим появлением. Единственный человек, который интересовался ею, да и вообще находился рядом — Кемпбелл. Больше её нет. Снова пустота и одиночество.
«Не так я хотела иметь возможность узнать о тебе больше», — похоже, что Эштон вновь глотает слёзы. Всю свою жизнь возлюбленная была такой скрытной и не позволяла приближаться к своим вещам. Девушка, конечно, имела на это право, ведь это был её дом, хотя весьма странно, что она жила одна. Теперь эту пустующую обитель заставят покинуть, ведь за ней нужен присмотр, а поселятся в чужой дом, хоть и довольно роскошный, эти якобы родственники не будут. Скорее всего придется долго уговаривать хотя бы вещи забрать свои поехать. Какое же было чудо, когда «семья» позволила переехать и жить с Коллин, но теперь этого счастья лишили все — сначала сама Кемпбелл, затем врач, который будет настоятельно рекомендовать вновь вернуть под присмотр кого-то, чтобы избежать подобных случаев, а после и те, которые должны присматривать за ней.
«Как будто им всем не всё равно», — а ведь Кэтрин знала, что это беспокойство не более чем иллюзия. Через сколько на неё вновь станет плевать? Точного ответа Эштон не могла сказать, но за очень короткий промежуток времени, наверное. Всё же даже собственные родители, что клялись, что заберут её к себе через совсем немного, забыли о ней буквально после того как уехали, ссылаясь на разные причины.
— Мне уже лучше. Позвольте мне вернуться домой, — проговаривает девушка, когда в дверном проёме показывается дежурный врач, а после уже подзабытые люди, что заберут её отсюда, а после будут заставлять какого-то психиатра или психолога, который купил свой диплом, чтобы такого больше не произошло, но это лишь приведёт к тому, что она вновь вернётся к подобным мыслям и когда-нибудь вновь попытается, либо впадет в очень тяжёлую депрессию, которую никто и не заметит, свалив на лень или что-то в этом духе. В конце-концов ее ведь просто запихнут в подобную больничную палату вместе с сумасшедшими, разве не такой ждёт её конец, если ничего уже никогда не наладится, а действительно беспокоится о ней больше некому?
Еще почитать:
Восточный Лос Анджелес
"Дело №17" — День первый
Навеял саксофон
Встречи в автобусе — Глава 8: Позднее послевкусие
«
»
