Но Саманта не успела договорить – низкая, до самого нутра пробирающая нота залила воздух, и все услышали стук каблучков по плитам. Прямая каменная дорожка выходила с площадки, на которой все сейчас находились, в сад. Звук шел оттуда, и Филип увидел сначала, будто, всполохи пламени, изумился, а потом понял, что так переливается тяжелый блестящий шелк цвета пламени, отражавший свет фонариков. Лиза медленно шла по дорожке и ее длинное платье с пышной юбкой, словно, пламенем охватывало ее фигурку. Лишь угольно-черные перчатки выше локтя, черное ажурное украшение на открытой высокой прической шее и такой же черный длинный страусовый пух по широкому декольте. Лиза остановилась, едва зайдя на площадку, и глубокий женский голос заставил дрожать души слышавших его – столько чувства в нем было, столько вынужденно, с болью сдерживаемой страсти… То было танго. Филип моментально сориентировался, глянул только на Лесли, и тот кивнул ему. Они оба встали, способные лишь интуитивно догадываться о замысле Лизы, но все получилось прекрасно!.. Лиза протянула руку Филипу, и он подхватил ее, легкую, тонко чувствовавшую каждое его движение, каждый такт музыки и каждую интонацию певицы. То был странный и невыносимо чувственный танец между двумя мужчинами-соперниками и женщиной, притягивавшей обоих, и не имевшей сил отказаться ни от одного из них. Лиза скользила из рук одного в объятия другого, она убегала и… устремлялась к каждому из них. И они… разрывали ее, не отпуская, не уступая и… не жалея. Они любили и убивали ее, а она обожала их обоих и умирала в их объятиях. И каждое движение этого танца… глаз невозможно было оторвать, вздохнуть свободно сжавшейся, переполненной впечатлением грудью!.. Филип видел ее слезы. Сначала они затопили глаза Лизы, а потом покатились капельками по нежным, бледным щекам, но она улыбалась. Она улыбалась ему, державшему ее руки и лишь передававшему ее Лесли, что бы вновь принять обратно. А когда и его глаза не выдержали, он поднял ее на руки так, что Лиза едва не села на его плечо, и уткнулся лицом в ее огненный шелк – эту женщину невозможно было выдержать, если она попадала в самое сердце! И она попала. Все они попали теперь…  И когда это дошло до Филипа, врезалось в него, он внезапно вспомнил «Маленькую хозяйку большого дома» Джека Лондона. Маленькую женщину, пустившую в себя пулю – единственное, что могло остановить ее невозможную любовь… И тогда он сжал Лизу в объятиях, опомнился, что они все еще в танце и опрокинул ее, подхватил и… отпустил, ощутив, что именно так, ускользнув от обоих партнеров, Лиза хочет закончить танец. Это пламенное танго в слезах… Лиза отошла от них лицом в уже исчезнувший в ночной тени сад, остановилась у края площадки и музыка смолкла. Несколько мгновений тишины, и вдруг Лиза обернулась с улыбкой на лице, немного лукавой, кокетливой и светлой. Улыбкой девочки, отменно станцевавшей сложный танец… Аплодировали лишь Филип и Лесли. Следом медленно подняла руки Саманта и ее хлопки оказались уж скорее похожи на клацанье пишущей машинки, чем на аплодисменты.