Его поезд уже скрылся из виду. Единственное желание было и есть взять его за руку и уткнуться ему в шершавую щеку. Мимо меня прошли сотрудники ржд, а я стояла ,смотрела на пути и плакала навзрыд. Мне было плевать на все и всех. Я опять осталась одна. В городе, где прошла моя жизнь, где все мои друзья, где живет моя семья , на тот момент-я осталась совсем одна. Опять. И мне было чертовски ( и до сих пор ) сложно понять, что все. Эти дни подошли к концу. Сложно было собраться.

Когда ехала в метро все ещё хлюпала носом и подтирала слёзы.

Ты понимаешь, как он мне дорог, дедушка? Я знаю, что его место там, что он не любит быть там, где я, у бабушки, но он мне так нужен. И всегда, когда он мне нужен-он со мной, хоть и не физически.

Наверное, все, что я хотела тебе написать. Ещё раз спасибо за Даню! Я его очень люблю. Буду ждать его снова!

Вот он уехал…и теперь..Дедушка Питер, мне очень больно. Опять.

Прокрастинация.

У него лицо съели морщины, у него тело впитало само себя и стало похоже на плохо сложённое оригами из костей, из костей, что в грудной клетке колят ему остатки души. Сидит в кровоточащем ухе и гнусавит своим засаленным голосом «Н-не то, н-не здесь, н-не та-ак, н-не те, н-не Ты». И с каждым словом все глубже и острее врезается в больное сознание «Н-нет». Все сказанное, написанное и сделанное тобой — ты. Так вот если это есть правда, я — поле жжённой соломы, которое не хотят прополоть «Авось ещё когда зарастет».