— Сашки, уже нет… — Со вздохом сказал Петрович. — Артурчик, тоже уже два года, как  прибрался… Люба… Эх, Люба, Любовь, какая была красавица, всего восемнадцать лет прожила… — Эту юную девушку, из ревности до смерти забил, какой-то приезжий ухажер.

— Дааа  уж, летит время. А я все живой несмотря ни на что. Хотя лучше бы давно сдох. Ну что, третью? За моих дорогих покойничков? — Спросил он сам себя, достал бутылку и налил снова.

Вода в кастрюле закипела.

— Ну вот, сейчас по-человечески посижу. — Произнес он. Достал из морозилки пельмени и высыпал их в кастрюлю.

Закончив варку, он выложил пельмени в небольшую сковородку, она была единственной чистой посудой на данный момент в доме, взял бутылку подмышку, в другую руку стакан и направился в комнату. Там он нарезал колбасу, хлебушек, включил радио на старом приемнике. По радио шел какой-то спектакль. Петрович просидел так несколько часов, то разговаривая с ведущими радиостанции, то подпевая знакомые песни, то вспоминая тех, кого любил и кем был любим.  А после того как изрядно напился, заплакал, прилег на кровать и мгновенно отключился.

Проснулся он рано, на улице еще было темно. Голова гудела, как паровоз. Тело потряхивало, и очень сильно хотелось ссать и пить. Петрович потихоньку встал, осмотрелся вокруг. На столе стояла пустая бутылка водки, недоеденные пельмени, заветревшаяся и потемневшая колбаса. Трещал радиоприемник. Петрович взял со стола пустую бутылку и отлил в нее, после того как облегчился,  лег обратно в постель.