Но Сельдфигейзер рисковал, и это нельзя было не оценить.

–Он поступает так из эгоизма, – заметил как-то архангел Рафаэль, когда Михаил докладывал об очередной встрече с Сельдфигейзером, – он ратует за себя одного. Это есть эгоизм, и, следовательно, грех.

–Подождите! – Михаил, который ещё четверть часа назад сам посмеивался над Сельдфигейзером, внезапно обиделся за него, – разве важен мотив добродетели? Он ведёт к благу, а значит – допускается. Демон, желающий искупления…

–Не перестаёт мыслить как демон. Он жаждет покаяния, но не от грехов, а от того, что ему тошно находиться там, где он находится, – перебил Рафаэль.

–Он помогает людям, – Михаил был неплохим оратором, но растерялся от внезапного неприятия.

–Он делает это не ради людей, а ради себя, – заметил Рафаэль. – Значит, его благо остаётся демоническим.

–А разве люди не делают блага другим ради себя? – ещё один архангел, но на этот раз Сариэл, влез как всегда бестактно.

–Там, мы сейчас вообще не до того договоримся! – архистратиг Габриэль почти се совещания и заседания отмалчивался, следя за порядкам. Его чин стоял над чином архангелов, и поэтому его молчание было дозволительным. Вмешивался он лишь в споры.

–Рассуди! – попросил Рафаэль, оборачиваясь к нему. – Кто прав? Я говорю, что демон, который желает блага для себя, остаётся демоном, даже если в мотивах его лежит добродетель.

–А я говорю, – продолжил Сариэл, посерьёзнев при вмешательстве Габриэля, – что люди часто совершают добродетельные поступки ради себя, это помогает им чувствовать себя лучше. И неважен мотив, важен итог.