Двери электрички закрылись. Состав тяжело тронулся. Молодой журналист Джеймс Тарт смотрел в грязное окно. Перед его глазами медленно отдалялась маленькая сельская станция, сменяя деревянные постройки на пустующие равнины. Парень отряхнул свое черное пальто и, прижав к груди потрепанный дипломат, направился на свое место.
Удобно расположившись, Джеймс осмотрелся. Электричка была практически пуста. Через несколько сидений впереди него сидела пожилая женщина и маленькая девочка, справа парень и девушка, а на заднем сидении сладко спал перебравший алкоголя мужчина. Джеймс расстегнул пальто, обнажив черную рубашку, застегнутую на все пуговицы.
Открыв свой дипломат, он вынул из него весьма увесистую папку, на которой была приклеена бумажка с надписью: «Особняк тысячи роз». Перевернув несколько страниц, Джеймс достал фотографию особняка. В его голове слово «Особняк» означало огромное черное строение, огороженное трехметровым железным забором, на котором в один ряд сидят вороны и освистывают каждого, кто решиться пересечь черту ворот. На этот раз это было совсем не так. Со смазанного снимка на него смотрел большой трехэтажный дом. Его крыльцо было жадно окутано яркой цветочной лианой, которая стремилась все выше и выше, захватывая новые горизонты особняка. Под большими окнами первого этажа расположился сад, усеянный сотнями, а может и тысячами, роз. У входной двери стояла вдова миссис Кайла Мортен со своей двадцатилетней дочкой Эмбер. Каждая из них держала в руках огромный букет роз. На обороте фотографии была надпись: 15 сентября 1998 года.
— Розы цветут в сентябре? — подумал Джеймс и достал из папки старые вырезки газет. Все как один, они гласили: «Особняк тысячи роз», «Вечное цветение», «Хозяйки миллиона роз». Столько всего написано и сказано, о чем еще осталось написать?
В голове всплывал разговор с начальником Тимом Митчеллом, когда Джеймс получал это задание. Маленький мужчина, примерно метр шестьдесят ростом, долго потирал платком запотевшие залысины. Его маленькие голубые глаза блестели, он знал что-то, о чем никому не мог говорить. Морщинистые щеки приподнимались в смешной улыбке, от чего Джеймс всегда невольно улыбался. Весь разговор журналист не помнил, врезалась в память одна фраза: «Ты не пожалеешь!».
Джеймс продолжал листать мятые страницы. Из всего, что было написано, он узнал лишь одно — розы цветут круглый год. Это разжигало его любопытство. Он расстегнул две верхних пуговицы рубашки и с облегчением выдохнул. Последняя страница из «цветочной» папки была особенной. Это оказалось фотографией дочери Мортен. Джеймс изучал изображение несколько минут. Он не мог оторвать взгляда от этой девушки. Высокая, светловолосая, с зелено — карими глазами. Ее длинные волосы спадали на грудь, скромно прикрытую прозрачным платьем, обтягивающим широкие бедра. Молодой человек машинально прикусил нижнюю губу. Снизу фотографии находилась приписка: «Эмбер».
— Значит, Эмбер Мортен — вслух произнес Джеймс. Он еще несколько мгновений любовался фотографией, потом убрал ее в папку.
Электричка набрала ход. Мимо мелькали голые равнины, которым, казалось, и вовсе нет конца. Солнце медленно направлялось прямиком за горизонт, окутывая местность перед собой огненно-красным заревом.
Уже утром Джеймс окажется на месте и возьмет интервью у вдовы Мортен. Оно выйдет на первой полосе газеты «Открытие», под ярким названием: «Особняк черной розы».
Джеймс в очередной раз окинул взглядом равнину. Солнце почти скрылось за горизонтом, забирая за собой огненные пейзажи. На небосводе его сменила полная Луна, освещая постепенно затухающую местность холодными лучами света. Джеймс вздохнул. Он вновь осмотрелся. Бабушка с девочкой что-то бурно обсуждали, мужчина продолжал прозябать в алкогольных сновидениях, а парень поигрывал локонами своей девушки, лежавшей на широких креслах и положившей голову своему возлюбленному на колени.
Облокотившись об окно, Джеймс задремал. Луна показала дорогу калейдоскопу из звезд, которые заполонили собой небосвод и провожали электричку до самого восхода солнца.
Утром состав остановился. Попутчики шумно собирали свои вещи. Джеймс застегнул на себе пальто и, взяв дипломат, направился к выходу.
Перрон ничем не отличался от того с которого журналист отправился сюда. Одна платформа, один путь, одно здание вокзала, больше напоминающее сарай, окруженный лесом.
— Это не Нью — Йорк — подумал Джеймс.
Погода тоже не отличалась приветливостью. Октябрьский ветер пробирал до костей, вот — вот должен был пойти дождь. Молодой человек поднял ворот пальто. Осмотревшись, он направился в здание вокзала, где его, по уверению Митчелла, ждал водитель.
Полный мужчина лет пятидесяти, одетый в черную форму шофера, лысоватый, круглолицый, счастливый обладатель сросшихся бровей — он стоял возле старенького белого Форда, поправляя густые седые усы. Увидев Джеймса, водитель надел на голову форменную черную фуражку и сел за руль.
Уже в машине Джеймс обратил внимание на местность. Лесной массив сменялся равниной, которая в свое время плавно переходила в высокие холмы.
— Это не Нью — Йорк — снова подумал Джеймс.
Водитель ехал молча, пустым взглядом следя за дорогой, такой — же пустой, как и его взор.
Машина остановилась возле больших черных ворот.
— Так и знал! — подумал Джеймс, вспоминая свои ассоциации к слову «Особняк». Он высматривал сидящих на заборе ворон, но пернатых не было, что немного расстроило журналиста.
На крыльцо вышла миссис Мортен. Дама сорока с лишним лет, облаченная в обтягивающее черное платье. Ее худое, бледное лицо выдавало всю боль, что таилась в ее душе. Большие карие глаза больше не «сияли», а улыбка и вовсе давным — давно не появлялась на ее тонких губах.
— Какое, к черту интервью?! — подумал Джеймс.
Он вышел из машины. Первое, что попалось ему на глаза, это розы. Черные, словно смоль. Они заняли почетное место под окнами, где несколько месяцев назад цвел сад из разноцветных представителей этих прекрасных цветов. Особняк черной розы… В голове Джеймса всплыло название статьи.
Миссис Мортен подошла к машине.
— Кайла Мортен. — представилась она. — Мне очень приятно, что журналисты все еще приезжают сюда.
Женщина скупо улыбнулась. На мгновение ее лицо передернулось.
— Джеймс Тарт — представился Джеймс. — Мне очень приятно познакомится с хозяйкой знаменитого особняка.
Кайла кивнула. Она «порадовала» Джеймса очередной гримасой безразличия, после чего пригласила его в дом.
Они шли через огромный холл, словно муравейник, усеянный дверьми, ведущими в никуда. Сбоку помещения величественно расположилась огромная ступенчатая лестница, украшенная ковровой дорожкой. Поручни сияли, будто их натирали целыми днями, а перила были вырезаны из дерева в форме людей, которые держали поручни.
Кайла подошла к высокой двери и толкнула ее. От увиденного Джеймс потерял дар речи. Перед ним распростерся огромный сад, усеянный тысячами роз. Черные, словно уголь они наполняли помещение ароматом мрака. По стеклянной крыше барабанил холодный осенний дождь, пропуская через капли воды едва заметные лучи света.
Джеймс достал из дипломата фотоаппарат и сделал несколько снимков, после чего пригласил Кайлу для фотографии на первую полосу газеты. Женщина не показывала никаких эмоций. Лишь легкий кивок головы означал что она приняла приглашение Джеймса. Вдова зашла в самый центр пышного куста. Из — за ее черного платья, Кайла казалась продолжением черных цветов. Королева тысячи роз. Позируя, она медленно подняла руки вверх и не много выгнулась вбок, от чего обтягивающее платье подчеркнуло ее маленькую грудь.
Джеймс сделал несколько снимков. Он поинтересовался у вдовы Мортен, где ее дочь? На что получил гневный взгляд в свою сторону. Женщина молча пошла через тропинку сада, к следующей двери. Отворив ее, они вышли на большую лоджию. Джеймс накинул на себя пальто и подойдя ближе к поручням, облокотился на них. Его взору предстала поистине прекрасная картина. Огромные поля, щедро поливаемые осенним дождем, горных хребет, так величественно расположившийся на горизонте, прикрытый пеленой черных облаков. Под балконом, прямо у подножья холма, раскинулся залив. Грозные волны обтачивали камни, наполняя легкие ароматом соленой воды.
Мортен стояла сбоку. Она наблюдала за реакцией журналиста. Дождавшись, когда Джеймс насладится видом, вдова рукой указала на кресло. Расположившись в нем, журналист достал диктофон и положил его перед собой на стол. В его голове назрел единственный вопрос: почему эти розы черные?!
— Миссис Мортен. — спросил Джеймс. — Я думаю, вы очень много раз слышали этот вопрос: Расскажите о вашем деле, откуда столько роз?
Вдова облокотилась локтем о стол, и оперлась подбородком о ладонь. Она провела пальцем по увядающей щеке, ненадолго разгладив морщины, после этого посмотрела на Джеймса. Кайла улыбнулась. Казалось, что впервые за несколько лет.
— Это было очень давно, — начала она — мы с моим мужем Биллом Мортен владели крупной фирмой. Этот особняк стал моим единственным капризом за всю мою жизнь. — Кайла села поудобнее. Она отвела взгляд от Джеймса, вспоминала прошлое. — Розы… В них живет частичка него, в каждом бутоне, в каждом лепестке, в каждом стебле. Любимое растение моего покойного мужа.
— Но их так много. — перебил Джеймс.
— Я не могла остановиться. В них кипит жизнь. Одна, две, сотни, тысячи…
На балкон вошла служанка. Пожилая женщина, одетая в черно-белый костюм горничной. Джеймсу показалась, что в современное время такой наряд был бы излишен. Женщина поставила перед гостем кружечку кофе, а хозяйке передала зажигалку и папиросы, после чего поспешила удалиться.
Карла прикурила сигарету. Яркий свет от зажигалки потух так же быстро, как и появился. Она сделала щедрую затяжку и через мгновения выпустила клуб горького дыма. Джеймс за все время так и не притронулся к кофе. Он наблюдал за ней. Вдова Мортен: в ней было нечто, что так глубоко скрыто от людских глаз. Она сидела в кресле и изящно курила сигарету, изредка посматривая на собеседника. Ее большие карие глаза приобретали медовый оттенок каждый раз, как она делала очередную затяжку, разжигая табак.
Хозяйка заметила смятение собеседника. После очередной затяжки она произнесла:
— Вы в порядке, мистер Тарт?
Она сказала это растягивая тонкие губы в щедрой улыбке.
— Выпейте кофе, тут становится холодно.
Джеймс осмотрелся. И вправду. Маленькие капли дождя попадали на балкон, размывая деревянные полы. Горы по-прежнему были скрыты тучами, а равнины приобрели серый, мокрый оттенок. Вдова Мортен так и сидела, облаченная в свое тонкое платье и никак не реагировала на осенний холод.
Молодой человек сделал глоток кофе. На языке остался привкус жженого угля и большой порции молотых зерен. Напиток совсем не понравился гостю. Джеймс выдохнул горячий кофейный аромат, который тут же превратился в густой пар.
У журналиста закружилась голова, взгляд стал расплывчатым, кончики пальцев рук и ног покалывало. Он пошатнулся и упал с кресла. Его охватил паралич. Еще несколько мгновений Джеймс был в сознании и узрел то, что на долгие годы впечаталось ему в память.
Кайла наклонилась к гостю. Ее глаза горели черным опалом, лицо превратилось в загробную маску, серое, безжизненное. Она улыбнулась, оголив передние желтые зубы.
— Как я сказала: в них кипит жизнь, мистер Тарт. Ее необходимо поддерживать, иначе цветы погибнут.
На глаза упала пелена тьмы, и Джеймс потерял сознание.
Еще почитать:
Восстание Мертвецов (18+)
Игра для одного: коробка марионеток. Часть 2
Тварь
Память Ватерлоффа. — Хранитель ребенка (Эпизод 1)
«
»
5 Комментариев